Послушав диктофонную запись и поговорив по телефону с главврачом, Марина долго не находила себе места. Давние чувства, казалось, запрятанные ею глубоко и навсегда, нахлынули с такой силой, что она не могла с ними справиться.
Восстанавливая в памяти ту ночь, Марина вспомнила толстенькую белокурую соседку по палате, как та начала обсуждать ее вместе с молоденькой сестричкой-акушеркой, а она резко оборвала их болтовню.
«Конечно, в наше время от людей всякое можно ожидать, — со смешанным чувством смятения и радости подумала Марина, глядя на диктофон. — А если это шантаж? Но шантажировать меня? С какой целью? Я не богата, не замужем за „новым русским“, вообще не имею мужа, от которого нужно было бы что-то скрывать. Наследство? Есть квартира, оставленная после смерти родителей, да и та не ахти какая, сейчас вон шикарные виллы строят. Что же тогда?» — Мысли сумбурно роились в ее голове, выводя из равновесия.
Сильная и волевая по натуре, Марина запретила себе распускаться. «Все по порядку», — решила она. Еще раз перезвонив главврачу, она договорилась приехать к ней домой и обсудить подробности.
— Я несла этот груз всю жизнь, — призналась Марине Лидия Сергеевна, — и будто ждала наказания за свой поступок. Как и Валентинину, вашу фамилию запомнила намертво, и, когда услышала ее по телевидению, меня словно током ударило.
— Мам, это вы про красавицу с конкурса говорите? — В дверях внезапно возникла дочь Лидии Сергеевны.
— Иди к себе в комнату, — строго приказала мать. — Ты что, подслушивала?
— Вот еще! Я просто хотела сказать, что она на днях в Сингапур улетает, на международный конкурс «Мисс Азия». Вчера в программе «Времечко» сообщали.
Женщины переглянулись. Марина с завистью посмотрела на Иришку.
— У вас дочь… тоже?
— Да, и младший сын. — Заметив взгляд Марины, Лидия Сергеевна виновато улыбнулась. И, чтобы как-то выразить сочувствие, произнесла: — Не казните себя. Мы ведь в такое тяжелое время воспитывались. На все запрет был: с мальчиками гулять нельзя, в брюках ходить нельзя, даже женские сапожки, и те осуждали, как излишнюю роскошь. Марина не приняла ее поддержки.
— Мне нечем себя оправдывать, — жестко возразила она. — Нужно было жить своим умом. Не слушать никого. — И с горечью добавила: — Другое дело, что ума не хватило. А вот теперь пришла расплата, по полному счету.
Вернувшись домой, Марина позвонила старой подруге Рите — своей душеприказчице. Теперь подруга была руководителем одной из программ на телевидении. Выслушав ее взволнованный рассказ, Рита пообещала раскопать запись «Конкурса красоты» и вечером привезти ей видеокассету.