— Пусть она приезжает прямо сейчас. Поговорим втроем. — И, зажав свое самолюбие в кулак, добавила: — Я ценю твою искренность.
— Я твою тоже… спустя восемнадцать лет, — с упреком парировал Ален.
— Но я за это расплачиваюсь, — не уступала Марина.
— Как видишь, и мне приходится несладко.
Марина внимательно посмотрела ему в глаза. Он не отвел взгляд.
— Значит, квиты? — Ален примирительно протянул ей руку.
Она не могла устоять и прижала ее к своей опухшей от слез щеке.
— Я не в силах поверить в то, что Лиса могла сделать что-нибудь дурное. На ее молодую жизнь выпало столько страданий. Разве ты не заметила, как искренне она переживает? — уговаривал Ален Марину.
Та передернула плечами, с трудом скрывая неприязнь к этой вульгарной белозубой девице с сексуальной внешностью и бесстыжими хитрыми глазами.
— Тебя никто не просит верить, — возразила Марина. — Пусть только твой ученый друг Билл поговорит с ней. Ален, но почему ты против? — На этот раз Марина употребила все свое женское обаяние, для того чтобы… Она сама не знала, для чего. Злоба к наглой девице, вставшей не только на ее пути, но и на пути их дочери (Марина инстинктивно это чувствовала), переполняла все существо женщины. Она еще покажет этой дряни! Сопротивление Алена только добавляло масла в огонь. Неприязнь Марины становилась все сильнее, постепенно переходя в открытую вражду.
— Сначала ты настаивала на фотокоре, — напомнил Ален.
— Да, ну и что? — не унималась Марина. — Ведь полиция нашла в квартире, которую он снимал, Катину заколку для волос.
— Но почему ты так уверена, что это ее заколка? — возражал он. — Только из-за надписи: «Сделано в России»?
— Нет, не только поэтому. Девочки видели, что именно ею Катя закалывала волосы, — упрямо настаивала Марина.
— И все же, согласись, это довольно слабая улика для полиции. А ведь ты хотела, чтобы они связались с немцами и тут же арестовали подозрительного, с твоей точки зрения, фотокора. Это несерьезно! — в сердцах доказывал Ален, но, чувствуя, что Марину все равно не переспорить, уступил. — Хорошо, я устрою эту встречу. Между прочим, у Билла тоже есть идеи.
— Какие? — сразу же ухватилась Марина.
— Пока он молчит. Потерпи, Билл все тебе расскажет. Я же говорил, он настоящий ученый — слов на ветер не бросает и, пока не будет уверен, никому не раскроется. Кстати, Билл меня спрашивал, нет ли в квартире этого фотокорреспондента цветов?
— Цветов? — удивленно переспросила Марина.
— Ну да, каких-нибудь домашних растений.
— Есть, и очень много. Когда полиция меня туда приглашала, прислуга как раз их поливала.