- Мы пришли за тобой, Рицу.
- Это он вас послал? Вы его слуги?
- Его? — я указал на лицо за спиной?, — Думаешь, ему нужны слуги?
- Тогда почему вы здесь?
- Нас послали, чтобы помочь.
- Кто мог послать помощь в ад? Я обречен ответить за то, что совершил.
- Прощение есть для каждого.
- Но я убил сына! Убил сотни невинных, убил из страха за себя, неоправданного, безумного!
Соусейсеки хотела вмешаться, но я остановил ее. Следовало разыграть все по нотам, чтобы этот несчастный поверил не нам, а в нас.
- И кто напугал тебя?
- Зачем ты спрашиваешь, зная ответ?
- Это наводящий вопрос.
- Гадалка. Старая карга, гореть бы ей вместе со мной! Все сказанное ею сбылось, все до единого слова!
- Еще не все, полагаю.
- Она предсказала мне смерть от руки сына! Что мне оставалось делать? Я не мог убить его сам, потому и подстроил этот взрыв! Почем мне было знать, что все закончиться так? Я просто хотел жить, просто хотел… — он зарыдал.
- Ты убил сына, и он пришел за тобой? Пророчество сбывается?
- Я умер, и он жаждет мести. Судья мертвых, наверное, решил дать ему такую возможность.
- Я твой судья!
Соусейсеки помахала рукой, указывая на горизонт. Я понял, что она имела в виду. Нужно было спешить. Я чувствовал ростки веры в убийце — слепой, но неистовой веры хватающегося за соломинку утопающего. И должен был ее взрастить — чтобы идти дальше, чтобы не быть съеденным чужой совестью, чтобы выполнить обещание.
Серебряные нити выплеснулись из мрака одежд, бросая отблески на металл маски. Знаки светились внутри, и с каждым мгновением мне становилось все легче изменять сон. Рицу поверил.
Я подошел к нему, неотрывно глядя в наполненные ужасом глаза. Медленно протянул руку, стирая кровавые дорожки слез.
- Ты будешь оправдан, Рицу. Твое место займет гадалка.
- Я…я освобожусь?
- Не сразу. Твой мир движется к концу — и ты знаешь, как его остановить. Мы знаем.
- У меня были…мысли..
- Смотри же, — парой нитей я поднял комочек металла и создал из него что–то вроде юлы, вращающейся на моем пальце, — Что–то приходит на ум?
Впрочем, это было излишним. Он поддался, признал мою власть, а теперь нужно было правильно ею распорядиться. Груды металла навели меня на мысль еще тогда, когда мы бежали мимо них.
Сконцентрироваться. Нужна идеальная симметрия. Нужно впечатление массы и центробежная сила. Нужны знаки — неведение рождает веру. Слепую веру.
Руки свело судорогой от напряжения, когда из холмов ржавого хлама начали подниматься могучие громады поблескивающих маховиков. Огромные колеса втягивали в себя тяжесть железных гор, раскручивались в едином порыве, набирали обороты, принимали идеальную форму. Земля дрожала и трескалась, принимая в себя тяжесть их оснований, клубы дыма поднимались от плавящегося камня. Рицу весь вытянулся вперед, насколько позволяли его оковы, глядя, как обороты маховиков замедляют падение его мира в пасть мстителя. Я незаметно отошел в сторону, позволяя ему самому додумать происходящее — и, разминая ноющие мышцы, наблюдал, как темнеет поверхность моих творений, как проступают на них фосфоресцирующие иероглифы, неизвестные мне, как разум пленника укрепляет и совершенствует свою защиту от мук и небытия.