– Так он что, – поразился Шахров, – умер во время этого скандала?
– Ну, не совсем. Во время скандала Куст упал. То есть у него случился сердечный приступ. А умер он в больнице. Через три дня.
– Ладно, Вадик, иди, – сказал Егор Иванович. – Мне нужно побыть одному, подумать.
Когда за охранником закрылась дверь, Шахров встал и возбужденно зашагал по кабинету.
– Черт возьми! – бормотал он. – А нет ли тут связи? Куст, Андрон… Допустим, у Куста было больное сердце. А с Андроном произошла трагическая случайность. В жизни и не такое бывает! Что же, эта Ксения убивает их, что ли? Стоп, стоп… Так я дойду до абсурда. Каким образом ей это удается? Глупости. О смерти Якимовича она ничего не знала. Или искусно притворилась? В таком случае актриса она первоклассная. А может быть, Куст тоже в нее влюбился? Вот сердце и сдало. Любовь-то, оказывается, не мать, а мачеха. Особенно неразделенная. Все равно не сходится. Тысячи людей влюбляются, расстаются, изменяют друг другу, женятся, разводятся. Но чтобы от этого умирать?! Выходит, эта женщина, как ядовитый цветок, губит всех, кто так или иначе к ней прикасается.
Егор Иванович невольно замер и прислушался к своему сердцу. Оно билось чуть чаще, чем обычно, но легко и ровно.
– И придет же в голову такая чертовщина! – возмутился Шах, который в этой жизни никого и ничего не боялся.
И все же он решил встретиться с Ксенией Миленко еще раз, поговорить о Кусте, самому посмотреть, как она будет реагировать. Глубоко внутри себя он спрятал радость, что появился повод снова увидеть художницу. Он ни за что не признался бы в этом. Скорее всего, он даже не осознавал этого до конца.
– Да, конечно. Отправляйте. Под мою ответственность.
– Мы рискуем, господин Чигоренко. Вы уверены, что «Геополис» в состоянии проглотить такой кусок?
– Послушайте, – Филипп потерял терпение. – Я столько лет руковожу компанией, что знаю систему ее пищеварения лучше, чем свою собственную. Мы переварим ваше сырье, не сомневайтесь!
– А вы шутник, однако.
– На моем месте иначе нельзя.
Этот менеджер из «Лукойла» был страшным занудой, но знал свое дело досконально. Поэтому Филипп предпочитал решать вопросы только с ним. Его фамилия была Ставинский. Господин Чигоренко подумал, что неплохо бы пригласить Ставинского в Карпаты, в какой-нибудь частный пансионат – поговорить в неофициальной обстановке, пропустить вместе по рюмочке, покататься на лыжах. Личный контакт ничем заменить невозможно. Филипп стремился изучить постоянных партнеров, быть во всеоружии на случай непредвиденных обстоятельств. От того, как поведет себя тот или иной конкретный человек, порой зависело многое, если не все. Люди – вот основной фактор влияния.