Нет, в том, как сядут самые важные гости, проблемы не было: по законам и обычаям праздников Осман бей должен сидеть в середине, с одной из длинных сторон бассейна. Напротив него, на другой стороне — губернатор провинции Маймана. Слева от Осман бея три управителя шахского бузкаши, один за другим. Справа — Солех, затем Турсен и Урос. Слева от губернатора самый старший сын Осман бея, который уже сам глава большого рода, а затем два самых богатых, — конечно же, после Осман бея, — человека в Маймане.
Справа от губернатора сядет генерал, командующий войсками провинции, потом начальник конной полиции, а затем вождь пуштунов, который, после завоевания этим горным племенем северных степей, часто бывал здесь.
Не сложно было разместить и тех, кто согласно своему положению, должен был тесниться на более узких сторонах бассейна: дальние родственники, слуги слуг Осман бея, племянники и зятья его дяди, сыновья от третьей жены его дедушки по материнской линии, а так же «не родственники», которые, из-за своих заслуг или знатности, могли претендовать на эти места. А с ними так же и главные конюхи, старшие пастухи, лучшие и уважаемые писари, главный садовник, а еще музыканты и певцы, которые должны будут петь и играть на празднике.
Но вот правильно разместить остальных действительно было трудно: люди среднего достатка, невысокого положения, но все уважаемые и достойные. Владельцы небольших поместий, мелкие чиновники, купцы из Даулад Абаза, и их близкие родственники, — тут необходимо было основательно подумать и все тщательно взвесить…
Турсен и главный смотритель сделали уже несколько кругов вокруг бассейна, и список путешествовал из одних рук в другие и обратно. Иногда, вперив взгляд в список Турсен, казалось, думал о чем-то другом, а не о расположении гостей. Урос… Чем дольше он перетасовывал и мысленно рассаживал гостей по своим местам, и уже видел их ряды полностью заполненными, тем сильнее становилась его тревога. Каждый раз, когда он представлял ряды гостей, то одно из мест он все время видел пустым — место Уроса справа от себя. «Что за дурное предчувствие?» — сжималось тогда сердце Турсена. И все настойчивей ему вспоминалось, что с того дня как Урос перекупил у Мокки Джехола, его почти не видели в имении. Каждый день, на рассвете, вскочив на коня, он уезжал в степь и возвращался лишь с наступлением ночи. Уставший и потный он ставил Джехола в стойло и спал рядом с ним на соломе. Так продолжалось уже много дней. И сегодня утром он опять куда-то исчез.
— Ну, теперь мы разместили всех! — с облегчением крикнул смотритель писарю, который следовал за ними с карандашом и бумагой. — Самое время. Первые гости уже прибывают.