В самых дальних рядах он заметил Мокки: в новом чапане, счастливо смеющегося, рядом со своим будущим тестем.
«Ведь он всегда мечтал быть чавандозом, и именем пророка, он мог бы им стать, — размышлял Турсен на него глядя. — Он хотел убить своего господина, забрать Джехола и вместе со своей девкой бродить по свету, и это тоже ему почти удалось. А теперь, он стоит там и смеется, спокойный и счастливый, просто будущий отец большого семейства».
Турсен задумался. Разве недавно он сам не желал сыну такой жизни? Маленький дом, клочок земли, жена на кухне и полдюжины суматошных ребятишек? Нет, для Уроса счастье никогда не будет сочетаться с такими словами, как домашний очаг, покой, постоянство и защищенность. Демоны тщеславия будут вечно гнать его от места к месту, от одной рискованной авантюры к другой.
Турсен уронил голову на руки: «О, Аллах, сделай так, чтобы никто не стал меня сейчас спрашивать о нем!»
Казалось, что Аллах тут же услышал его глухую мольбу, и музыканты взяли в руки инструменты. Все замолчали и в наступившей тишине зазвучали переливы флейт, струны дамбуры и ритмичные удары барабанов. Осман бей пригласил известнейших музыкантов провинции, которые уже долгие годы играли свои мелодии на террасах чайхан, на многолюдных улочках базаров и на праздниках богатых людей. Их сопровождал старый пастух, чей голос был так же уверен и тверд, как и его память. Под звуки инструментов он начал петь: старинные баллады, истории и стихи о приключениях героев степей, путешественниках и всадниках.
В этот момент Турсен оторопел. Нет, ему должно быть, послышалось… имя Уроса прозвучало в этой песне. Урос обессмертил себя, вошел в баллады и легенды? Но вот снова… и еще раз… И он прислушался к тому, о чем поет старый пастух: о возвращении Уроса на родину, о его страшных приключениях и о его мудром решении.
Губернатор повернулся к Осман бею и зашептал ему на ухо:
— Эту песню люди распевают даже у нас в городе. Рассказывают просто какие-то фантастические вещи о нем…
— Аллах свидетель, все именно так и было, — ответил ему Осман бей.
И никто не удивился подобной балладе на этом празднике, более того, саисы и бача, чавандозы из Майманы и купцы из Даулад Абаза начали дружно подпевать в некоторых местах куплетов.
Турсен посмотрел на Солеха, который мрачно пялился перед собой всеми забытый и приниженный, и подумал: «О, Урос, почему тебя нет сейчас здесь? Ведь ты пропустил лучший день в своей жизни!»
За это время тень от деревьев достигла края бассейна. Осман бей встал, положил руку Солеху на плечо и направился к рядам ковров и подушек. Праздничный банкет начался.