За кишлаком сразу же начинались горы. Оттуда, круто вверх уходила извилистая горная тропа, опасная и ненадежная.
Когда наступила ночь, два путешественника все еще поднимались по ней.
Мокки соскочил с коня и повел его за уздечку. Другой рукой он пытался нащупать скалу слева от них, чтобы в темноте они не сбились с пути и не упали в невидимую пропасть справа.
Внезапно он сказал:
— Урос, я боюсь.
— Джехол тоже, — ответил Урос. — Я чувствую.
— Я не то что бы боюсь сорваться вниз, я про другое…
— Я понимаю…
Он тоже ощущал присутствие бесчисленных, безымянных, уродливых чудовищ гор.
Крылатых, когтистых, покрытых шкурой и обнаженных фантомов, духов, высасывающих кровь, птиц и ящериц с головами, напоминающими черепа, которые крались, ползли, перешептывались, летали, скользя у подножья скалы, у этого невидимого, покрытого черным платком ночи — обрыва.
Он слышал их шорохи, сопение, свист и смех. Отвратительные звуки, от которых кровь стыла в жилах. Иногда ему начинало казаться, что они дотрагиваются до него своими грязными, оскверненными проклятием, лапами, перьями, рогами, протягивают к нему щупальца, языки и дрожащие перепончатые крылья.
— Я понимаю, — повторил Урос.
— А ты не боишься? — спросил Мокки дрожа.
— Нет, — ответил Урос. — У меня нет никакого страха.
Но как только он это сказал, то удивился своим собственным словам и придержал Джехола. Как? Разве это возможно, что в этой, полной приведений, ночи у него еще остались силы противиться страху? Он спросил себя самого еще раз и повторил твердо и честно:
— Нет. У меня нет никакого страха.
— Ты храбрый! — зашептал Мокки. — Такого храброго человека, как ты, наверное и на земле-то больше нет.
Урос покачал в темноте головой. То, что отличало его от других, была даже не отвага, а скорее равнодушие к несчастьям. Он ослабил поводья, и когда Джехол вновь пошел вперед, Урос положил руку на плечо Мокки.
— Держи так свою руку! — попросил его саис.
Переведя дух, Мокки вновь начал нащупывать выступы скалы, которая в непроницаемой темноте была их единственной путеводной нитью. И они продолжили свой путь по узкой, неверной тропе между скалой и обрывом. Когда тропа опять круто пошла вверх, Урос спросил:
— Все еще боишься, Мокки?
— Твоя рука придает мне храбрости, — ответил саис, но голос его срывался от страха. — Вот если бы на небе было хоть несколько звезд…