— Но этот конь лягается уже неделю.
Саис опустил голову, потому что Турсен высмеял его, не сказав ни слова.
Черный жеребец нетерпеливо тряхнул своей гривой.
— Видишь, он меня понял! — сказал Турсен.
Двум конюхам пришлось сдерживать жеребца, пока третий смог одеть на него седло.
Не потому, что конь сопротивлялся, но он был столь нервным, что спокойно стоять не мог. Когда он был оседлан и взнуздан, Турсен медленно к нему подошел. Он обхватил обоими руками морду коня, так что он словно оказался зажатым в тиски, и стал долго смотреть ему в глаза. Постепенно конь начал успокаиваться и дрожать перестал. Турсен провел пальцами по его глазам, а потом опустил руки.
— Вот и хорошо, — сказал он.
Один из саисов придерживал стремя, чтобы помочь ему сесть на коня.
— Уйди в сторону! — проворчал Турсен.
Как только он это сказал, то сам испугался. Обычно ему помогали сесть на лошадь, как всем людям его возраста и положения. Ведь как легко мог он сейчас сделать одно неловкое движение, а в таком возрасте мускулы могут внезапно отказать ему, или вывихнуться сустав, — и эта помощь могла избавить его от возможных насмешек и сочувствия зрителей, а так же от стыда или унижения. Но он сам отказался от этой услуги, нарушив все условности. Его достоинство и его возраст не спасут его теперь.
«А если я соскользну? — подумал он. — Если споткнусь или упаду? Никто в моем возрасте не стал бы так рисковать».
От этой мысли Турсен почувствовал такую гордость и радость, что одним точным и легким движением вскочил в седло и схватил поводья. Его тело вновь приобрело подвижность и гибкость молодости. Конь попытался рвануться вперед и встал на дыбы, но куда там! Турсен держал его не только своими твердыми коленями и стальными руками, но и опытом многих лет. Конь почуял это так быстро, что Турсен слегка разочаровался.
Он хотел бы подчинить эту непокорную силу после долгой и тяжелой борьбы. Одно мгновение он хотел было с помощью шпор вновь вызвать у коня вспышку бешенства. Но потом вспомнил о своем возрасте и положении. Здесь, окруженный слугами, он не мог вести себя так, как хотел.
Турсен медленно выехал из загона, сопровождаемый восхищенным шепотом конюхов, которые были поражены с какой быстротой подчинился ему конь.
Каждый мускул жеребца страдал под его силой.
И старый всадник страдал вместе с ним.
Наконец имение осталось позади. На восток от них простиралась бесконечная широта степи. Тогда Турсен наклонился над гривой коня и издал такой длинный, пронзительный и резкий крик, что конь сорвался с места одним прыжком и помчался вперед в безумном галопе.