Снова громко чихнув, он направился к выходу, не убирая платок от лица. Казалось, собака смеется над ним, хоть он и понимал, что это глупо.
— Я позвоню тебе, — выговорил он и быстро выскочил на свежий воздух.
— Я обидела его. — Глубоко вздохнув, Роуэн прижалась щекой к верхушке волчьей головы и слушала, как оживает двигатель арендованной машины. — Иного пути я не нашла. Так же, как не могу найти способа полюбить его. — Она повернула голову, успокаиваясь от ощущения теплой мягкой шерсти. — Ты такой храбрый, такой сильный, — промурлыкала она. — Напугал беднягу Алана до полусмерти.
Она тихо засмеялась, но звук больше напоминал всхлип.
— Да и меня тоже. Ты выглядел великолепно, влетая через окно. Такой дикий и свирепый. И такой красивый. Оскаленные зубы, горящие глаза и потрясающе гибкое тело.
Она спустилась с кушетки и села на колени с ним в обнимку.
— Я люблю тебя, — пробормотала она и почувствовала, как встрепенулся волк под ее руками. — С тобой так легко.
Они еще долго сидели рядом, пока волк смотрел на гаснувший огонь и слушал ее спокойное дыхание.
Следующие три недели Лиам старался как можно больше занять Роуэн и держать ее поблизости. В этом отношении она облегчала ему задачу, так как любила работать. Правда была в том, что большинство ее рисунков могли быть — или даже должны быть — сделаны ей самостоятельно. Но она не возражала, когда он настоял на почти ежедневной совместной работе.
Лиам уверял себя, что просто присматривает за ней. Изучает ее, пытается решить, что делать дальше. И когда делать. Это все не из-за того, что он жаждет видеть ее. Он предпочитал работать в одиночестве и совсем не нуждался в том, чтобы она его отвлекала своим видом или запахом. Или разговорами, которые временами были милыми и достаточно откровенными. И уж тем более, ему были не нужны сладости, которые она приносила с собой. Торты, печенья, маленькие пирожные.
Чаще всего они были либо недопеченными, либо подгоревшими — и всегда невероятно сладкими.
Он вполне мог обойтись без нее. Лиам говорил себе это каждый раз, когда беспокойно дожидался ее прихода.
Если он и приходил к ней в форме волка на ночь, то только потому, что чувствовал ее одиночество и что она ждет визита. Возможно, ему даже нравилось лежать с ней на большой кровати под балдахином и слушать, как она читает вслух какую-нибудь книгу. Наблюдать, как она постоянно засыпает с очками на носу и включенным светом.
Если он и наблюдал за ней спящей, то это не потому, что она такая милая и хрупкая, а потому что она представляла собой загадку, которую необходимо разгадать. Проблему, которая требовала логического подхода.