У его мастерской столпились, пожалуй, все обитатели дворца сеньора Франсуа, несколько сотен человек. Суетились городские полицейские в количестве, соответствующем положению хозяина дома. Димка, ведомый извечным любопытством, которое заставляет любого человека лично взглянуть на изуродованные трупы на месте автокатастрофы, попытался было пробиться поближе к месту преступления, но понял, что с его габаритами осторожно протиснуться не получится, а расталкивать людей было не слишком уместно.
На выходе из толпы Димку изловил мастер Арман и передал ему слова господина Шарля, который с утра пораньше уже куда-то скрылся. Он велел Димке через пару часов быть готовым к началу осуществления задумки.
Мандражировать еще два часа в своей комнате Димке не хотелось – идея господина Шарля по-прежнему ему не нравилась, поэтому он решил проводить Флоранс до дома.
Пирожки остались почти не тронуты, зомбяшка сказала, что наелась. Похоже, она не была таким проглотом по жизни, просто голодные дни до знакомства с кулинарией яггаев заставили ее стать такой.
По улице шел огромный яггай в черном костюме и котелке. На одной руке висел зонтик, на другой – девушка-зомбяшка. И вроде бы все хорошо, но веселья не было. То ли убийство испортило Димке впечатление от прогулки, то ли город испортился, но на глаза Димке попадались только неприятные моменты.
Зигующие последователи «Света сердца» встречались чуть ли не на каждом углу, особенно не скрываясь. Тайное общество, говорите…
Полиция делала вид, что выкрики: «Счастья всем!» – часть народной традиции. Димка тоже на их месте не трогал бы местных революционеров – те ходили толпами, а полицейские – максимум по трое-четверо. К тому же Димка несколько раз увидел на лицах тех же полицейских несомненное одобрение. Один из стражей порядка, встретившись с кучкой революционеров, сам выбросил руку вперед от сердца, а потом мирно беседовал с ребятами.
Иногда показывались разъезды жандармов. При их появлении скопления народа рассасывались, и все делали вид, что просто прогуливаются. Прекращались выкрики, хотя один раз из-за спины жандармов послышался детский голос: «Счастья всем!» Зато во множестве появлялись на одежде прохожих зеленые бантики. Судя по косым взглядам жандармов, бантики означали принадлежность к тому самому «Свету сердца», но сделать жандармы ничего не могли, разве что попытаться арестовать половину улицы.
Вели себя революционеры мирно, к прохожим не цеплялись, были трезвыми, и все равно Димке ситуация не нравилась. Достаточно группкам собраться в кучу побольше – и хана. Толпа трезвая и толпа пьяная – никакой разницы, порвут любого, кто им не понравится.