Вне закона (Горчаков) - страница 24

Может, он зуб на советскую власть имеет? — разобрал я слова Шорина. — Потому и продался? А еще рабочий парень!

Может, он просто не слышал,—  сострил Щелкунов,—  что договора о дружбе с

Германией больше не существует?

Ну и недоросль! — удивлялась Надя. — Не хочу с врагом я биться, а хочу скорей жениться!

— Да куда мы его ведем? — спохватился Терентьев. — На кой черт он нам сдался?

— Расстреляют этого труса,—  пояснил негромко Барашков. — Самсонов так и сказал Лешке. И не за то, что он на немцев работает,—  кто не работает, тот здесь под расстрел идет,—  а затем, чтоб не выдал нас. Отпусти его, так, может, все немцы в Могилевской области узнают о нашем десанте да и навалятся на нас.

— Рас... расстреляют? — упавшим голосом переспросил Шорин. — Как же так? — Тех двух дядьков из Кульшичей мы же не стали расстреливать!

— Врешь! — сказал Щелкунов. — Эдак нам придется стрелять каждого встречного-поперечного! А вы что молчите, Терентьев, Сазонов?

— Командиру видней,—  пробормотал Сазонов.

— Наше дело маленькое! — сказал Терентьев.

— Эх вы! Тихони! — налетела на них Надя. — Да что Самсонов наш, с ума, что ли, спятил? — Она возмущенно вытирала ладонью мокрое лицо и в сердцах убирала под берет налипшие на лоб пряди.

— Не нам, а командиру решать,—  заявила Алла Буркова.

Но Николай Барашков, казавшийся вначале равнодушным к судьбе парня, объявил, что сам он ни за что не согласился бы собственными руками расстрелять этого олуха, однако ж морду набил бы подлецу с удовольствием.

— Надо поговорить с Самсоновым,—  решительно объявила Надя и ускорила шаг.

Она догнала Самсонова и стала возмущенно шептать что-то командиру, а потом вдруг громко чихнула.

— Девичьи сантименты надо было в Москве оставить, Надюша,—  произнес Самсонов усталым, простудным голосом.

—  — Так надо. Мы и в мирное время не миндальничали, не дожидались, пока такой вот тип предаст... Эх, всучили мне чистоплюев, «кастрюлек» просватали, хлопот с вами. Летят в тыл, а на уме не патроны и мины, а чувствительные фразы да бигуди! Да тише ты, расчихалась!..

«Кастрюльками» Самсонов называл в Москве девчат нашей части. Весной ему пришлось немало повозиться с молодыми комсомолками: в Измайлове он почти ежедневно проводил боевые занятия со сводным учебным отрядом добровольцев-новичков.

Боков тоже попытался отговорить Самсонова от расстрела.

— О бдительности забыл? — отвечал командир. — Отпусти его — этой же ночью нас окружат, накроют гестаповцы.

— Мы можем далеко уйти от этого места,—  убеждал Боков командира. — Ну что из того, что мы устали!.. Ну какой он изменник!