Потом… потом… потом… Нет, что-то Таль все-таки помнил, все-таки соленые огурчики в наличии имелись. Аж две банки. Три литра каждая, если варвар не соврал. Впрочем, он до трех-то считать умеет, интересно? Помнил, как некий недальновидный горожанин попробовал подкатить к Лани, но, почувствовав у горла холод стали, долго извинялся за свое непристойное поведение. Помнил, как какой-то ушибленный на голову тип обозвал Нанока барбом. Помнил, как над потерявшим сознание идиотом началась потасовка. Помнил, как Нанок с Боресветом ловко погасили начавшуюся драку, вышвырнув на улицу всех посетителей, даже тех, что мирно выпивали и закусывали. Помнил, как славную победу решено было отметить новым кувшином. Помнил… да ничего он больше не помнил!
Проснулся он оттого, что кто-то тряс его за плечо. Таль с трудом разлепил глаза. А, это Боресвет. Ладно, вот сейчас он еще немного поспит, а потом спросит, что человеку от него надо. Притом что он в жизни не чувствовал себя таким бесполезным, как сейчас.
Глаза закрылись сами собой, без дополнительных усилий. Упомянутые усилия потребовались, чтобы разлепить их снова, потому что Боресвет не собирался от него отставать.
– Что надо? – довольно невежливо осведомился Таль.
– Вставай. – Воин был мрачен и суров, как и полагается человеку с похмелья.
Таль приложил героическое усилие и сел на кровати. Кстати, интересно, откуда она взялась? Движение отняло у него последние силы. Голова была тяжелой и мутной, за окном непроглядная темень. Интересно, сейчас вечер или утро? И какого дня?
– Пей. – Боресвет приложил к его губам сосуд с какой-то жидкостью.
Таль послушно глотнул и поперхнулся. Жидкость оказалась соленой и имела странный привкус. Моча, что ли? – подумал Ларгет, отворачивая голову в сторону от назойливого гардарикца.
– Пей, это огуречный рассол, – пояснил воин.
Таль немедленно вспомнил, что его дико мучает жажда, и приложился к банке по-настоящему. В голове немного прояснилось, веки тоже перестали слипаться. Хотя ноющая боль в виске никуда не делась, продолжая сверлить многострадальную голову, словно жук-древоточец.
Боресвет убрал опустевшую банку, сунул в руки Талю кружку пива.
– Пей, – повторил он, жадно уставясь на емкость с желанным напитком. – У нас в Голуни это называют «опохмелкой».
– Опохмелкой, – послушно повторил Таль, запоминая новое полезное слово. После чего жадно осушил кружку тремя большими глотками. Замер, прислушиваясь к своим ощущениям. Вроде как слегка полегчало, хотя голова болела по-прежнему невыносимо.
– А от головы есть что-нибудь? – спросил он, ощупывая лоб рукой.