– Я тебя, сука, сейчас… – Панорама открылась ему в тот момент, когда он уже хотел приложиться к макияжу Анюты. Мужики в гостиной для гостей были в диковинку. С этим стоило разобраться. Дело прошлое, так можно и дров наломать. Лучше сначала все выяснить. – С Новым годом поздравлять буду. С наступающим, Анюта Валентиновна, дорогая.
– Какой учтивый мэн, – заметил Слава. – Ну-ка, заводи сюда своих чернооких цветочниц, присядь. Разговоры разговаривать будем.
Черные, как чугунки, подчиненные таджика в недоумении топтались в гостиной. С дивана ситуацией рулил какой-то бледнолицый. Конкуренты по выколачиванию долга?
– Где Колобок? – спросил Гера, вставая с дивана.
– Гера, ты не ту задницу кусаешь, – проговорил Слава. – Эти люди не знают, где Колобок. Они по другому вопросу.
– А вы кто, люди добрые? – поинтересовался один из таджиков.
– Друзья Анюты, – бросил Антоныч. – А вы?
– И мы друзья Анюты.
– Врет он все! – вскричала пьяненькая Анюта. – Они меня убивать пришли!
– Вай, – сказал таджик, и его друзья закачались, как березы на ветру. – Зачем хороших людей обижаешь, Анюта Валентиновна? Сейчас выясним, кто есть кто. А потом уже и говорить можно – убивать, не убивать…
Потрогав его за плечо, один из его друзей начал что-то болтать на родном для них языке. Это очень не понравилось Славе. Он не владел таджикским, но смысл произносимого ему был ясен и при отсутствии переводчика. Еще больше ему не понравилось лицо главного таджика, который не одернул своего человечка, чтобы тот разговаривал на русском. Если не хочешь, чтобы тебя заподозрили в нечестном поступке, всегда говори на языке, доступном для оппонента. Ни один из приезжих не поступит так, как сейчас поступил таджик. Однако главный таджик не остановил дружка, а лишь пошевелил губами. Он еще мгновение назад смотрел на Славу, а после перевел взгляд за его спину.
Все решило мгновение. Слава готов был поклясться, что Антоныч развесил уши и находился в том убаюканном состоянии, которое обычно приходит в спокойном разговоре. Но дальнейший ход событий заставил его поверить, что Антоныч, как и прежде, умеет одновременно делать сразу несколько дел.
В тот момент, когда говорун из таджикской свиты нырнул рукой за отворот пиджака, Антоныч вскочил, схватил со стола бутылку и обрушил на его голову.
Это было последнее, что увидел Слава в относительном спокойствии. Все последующие события происходили не только для него, но и, наверное, для всех, как в сумасшедшем сне. Разница лишь в том, что в экстремальной ситуации люди мгновенно делятся на тех, кто в состоянии мгновенно анализировать и принимать верные решения, и на тех, кто сразу перестает думать, а потому совершает совершенно необъяснимые вещи.