Рачковский сложил газету. На душе отчего-то сделалось скверно. Уж такого конца для поручика Варнаховского он не желал. Родись тот в другое время, из него получился бы крупный политический деятель. Ему просто не повезло.
– Макар! – громко позвал князь.
– Что желаете, ваше сиятельство?
– Вот что, дурень, принеси-ка мне чарку водки. И закуску какую-нибудь.
– Слушаюсь, ваше сиятельство, – заторопился на кухню слуга.
Через несколько минут тот явился, держа в руках поднос, на котором стояла запотелая чарка водки и два ломтика хлеба, укрытых сырокопченой колбасой.
Осторожно взяв чарку, Рачковский произнес:
– На помин души раба божьего Леонида Назаровича Варнаховского.
Шумно выдохнув, он в один глоток выпил содержимое и, едва поморщившись, закусил хлебом с колбаской.
Скверное настроение малость отошло. Вспомнилось хорошее. «А славный был плут! – Хмурое лицо начальника заграничной российской агентуры осветилось улыбкой. – Мне тебя будет не хватать».
* * *
На противоположном конце планеты, в городе Нью-Йорке, подданный Франции граф де Дюнуа перечитывал европейские газеты, доставленные час назад. Скверно, что с европейскими новостями приходится знакомиться со значительным опозданием. Оно и понятно – все-таки им приходится преодолевать Атлантический океан. Статья во французской газете «Фигаро» его заинтересовала особенно. Называлась она «Убийство российского мошенника». Прочитав ее с интересом, французский граф победно улыбнулся: жаль, что отсутствует фотография покойника, был бы дополнительный повод для шуток.
– Элиз, – позвал он молодую красивую женщину. – Ты не хочешь взглянуть? – протянул он ей газету.
– А что это такое?
– Здесь пишут о том, что с месяц назад был убит Леонид Варнаховский, известный в Европе как международный аферист и мошенник.
– Вот как…
Женщина углубилась в чтение. Прочитав статью, она обняла за плечи супруга.
– Теперь я не сомневаюсь, что мы будем жить долго.
– Я очень на это рассчитываю. А еще хотелось бы прожить счастливо…