Никто не осмелился выступить на защиту обвиненного в ереси, а ОН смог. Анна вдруг ощутила, что ее переполняет восхищение этим мужчиной. Восхищение и страх. В лице не осталось ни кровиночки, оно было бледным как полотно. Но никто не видел того, что творилось с девушкой, так как взоры всех были прикованы к площади.
Одновременно с гордостью и радостью – оттого что вот он, ее избранник, единственный не побоялся выступить в защиту невиновного, а она не сомневалась, что падре не виновен, – она испытала еще и чувство стыда. Господи, о чем только она думала, когда отправилась к нему в гостиницу. Если забыть даже о том, что просто посещение мужчины в гостинице, одной, без сопровождающих, само по себе было верхом неприличия, то то, что она там учудила, вообще выходило за все рамки. А что она могла с собой поделать? Она и сама не могла объяснить, почему именно так поступила.
Сегодня утром она вместе со слугой, как обычно, направилась на рынок, чтобы прикупить продуктов: она никогда не поручала это экономке, беря с собой только слугу – кто-то ведь должен был нести тяжелую корзину. Вот там-то до ее слуха и донесся разговор двух кумушек, которые беззастенчиво обсуждали известную всем ветреную баронессу Бишоп, которая завела себе нового ухажера из простых, некоего Андрэ Новака, и никак не могла с ним расстаться, что для нее было весьма нетипично. Она уже не раз мельком слышала подобные разговоры, и кого только не обсуждали, однако благочестивая девушка всегда старалась как можно быстрее миновать разговаривающих, мысленно осеняя себя крестом, и никогда не делала покупок у подобных сплетниц. Но в этот раз она застыла как каменное изваяние, вслушиваясь в разговор. Боже, о чем они говорили, в какие подробности вникали, и все это девушка выслушала, оставаясь в стороне, но не упуская ни слова. Отослав слугу, она направилась прямиком в гостиницу, не замечая вокруг ничего. Она не придала значения тому, как на нее уставился Даниэль, – это она вспомнила позже, в ту же минуту она попросту была не в себе.
– Меня зовут Андрэ Новак. Я не воин, не рыцарь. Вы звали, падре, – я пришел. И да поможет мне Бог.
– Ты знаком с братом Патриком? – Было видно, что инквизитор с усилием над собой называет подсудимого братом, но иначе обращаться к старику он не мог: вина того не доказана, пока не свершится Божий суд.
– Нет. Я его в первый раз вижу. Просто чувствую, что он прав, а вы, возможно, заблуждаетесь.
– Еретик! – буквально выплюнул ему в лицо инквизитор.
– Возможно, – спокойно согласился с ним Андрэ. – Но мы ведь здесь для того, чтобы выяснить, так это или нет.