Никто не отозвался, и проводник повторил ту же фразу. Тогда, отодвигая стоящих в первых рядах, к Мадатову выбрался высокий старик. Лицо его пачкала засохшая кровь, черкеска была разорвана, видимо, ударом штыка. Он прямил спину, а ладони засунул за кожаный пояс, туго перетянувший еще тонкую талию.
— Абдула ищешь? — спросил он по-кумыкски, на языке на котором могли общаться горцы разных родов, племен и наречий. — Он далеко.
— Где он? — сипло крикнул толмач, задыхаясь под башлыком; он обмотал голову, чтобы по возможности остаться неузнанным; может быть, среди сражавшихся были люди его селения.
— Я не буду разговаривать с человеком, у которого не вижу лица, — степенно произнес старик, задирая голову и глядя прямо в глаза русскому генералу.
Валериан с трудом подавил улыбку. Старик ему нравился.
— Ты можешь говорить со мной. Скажи, в какую сторону ускакал Абдул-бек.
— Ты не догонишь.
Стоящий рядом солдат, не разбирая слов, по тону понял, что старик противоречит их князю, и замахнулся прикладом. Мадатов успел удержать его руку. Горец не шелохнулся, только еще более выпрямился и отвел руки за спину.
— Тогда скажи мне, где стоит дом Абдул-бека?
Старик молчал. Валериан заговорил снова:
— Если я прикажу разобрать все сакли аула, среди них окажется и дом Абдул-бека.
Старик подумал, потом освободил одну руку, отвел направленный в него штык и пошел прочь из кольца. Мадатов сделал знак, чтобы его не останавливали, поехал следом. За спиной Носков прокричал команду, и десятки подошв зашлепали по каменистой земле.
Узкая улочка вела круто вверх, но старик поднимался ровным шагом, нисколько не замедляясь. Солдаты заметно отстали, только привычная лошадка Валериана успевала за горцем. Примерно на середине старик остановился и показал на забор, облепленный лепешками навоза, частью уже высохшего, превратившегося в кизяк.
— Дом Абдул-бека.
Валериан спешился, накинул поводья на выступ в стене, толкнул ворота, вошел во двор. Теперь уже старик держался сзади.
Сакля бека состояла из двух этажей. Каменную кладку четыре раза перебивали вставки из дерева — под коробками обоих рядов окон, межэтажные перекрытия и, наконец, под самой крышей. Рамы и переплеты украшал тонкий резной орнамент. Такая работа, подумал Валериан, стоила едва ли не больше строительства всего дома. Посетителю сразу становилось понятно, что в этом доме живет человек богатый и знатный. Против входа видна была темная комната, заставленная большими кувшинами. Валериан шагнул внутрь, готовясь отразить нападение, но никого не увидел. В углах лежали топоры, лопаты, кирки, веревки, сплетенные из шерсти, кожаные ремни. Он отступил от кладовой, повернул в соседнюю комнату. В спину уже дышали солдаты.