За очередным отрогом открылась, наконец, ровная плоскость. Охватив ее одним взглядом, Валериан подумал, что он был решительно прав, отправившись в одиночку. Всю дальнюю половину поляны занимали люди Адиль-Гирея: сотен пять-шесть всадников стояли ровно и тихо, правильными рядами. Возьми он с собой даже полусотню казаков, такой конвой ничем не смог бы ему помочь, а вот помешать неожиданной выходкой станичники вполне были способны.
Три всадника выехали из строя, проехали полсотни шагов и стали. Валериан направился к ним. Стоявший первым — это, очевидно, и был Адиль-Гирей — протянул руку, приветствуя русского генерала. Мадатов ответил таким же жестом.
— Я рад видеть воина, слава о котором летит далеко впереди его войска. — Голос уцмия звучал торжественно, но был слегка напряжен. — Мы можем говорить без посредников?
Он говорил по-кумыкски, этим языком владели почти все жители Дагестана. Валериан ответил, присовокупив необходимые эпитеты, подобающие ситуации.
— Я удивлен, что генерал армии Белого царя пустился в такое путешествие без должной охраны.
— Уважаемый уцмий пригласил меня в гости. Я знаю, что его слово защитит меня так же надежно, как штыки моих солдат, их сабли или же пушки.
Он обдумывал эти фразы с того момента, как оставил конвой в ущелье, и был доволен, увидев насупившееся лицо уцмия. Если теперь Адиль-Гирей и решится на действия против своего гостя, он сделается для всех очевидным предателем.
— Я предлагаю сойти с коней. Мы можем говорить удобно и без свидетелей.
Валериан спрыгнул с лошади, которую тут же взял под уздцы один из встречавших его джигитов. Уцмий спустился осторожно, оберегая больную ногу. Он был почти на голову ниже Мадатова, два маленьких глаза близко сходились к утопленной переносице, представляя его еще более хитрым и подозрительным, чем он слыл в жизни.
Подбежали слуги, быстро раскатали ковер, поставили вазы с фруктами и высокий кувшин с водой. Помогли сесть своему господину, поддерживая Адиль-Гирея иод локти, и отступили. Валериан передвинул кинжал удобнее и легко опустился, скрестив ноги перед собой.
Как полагалось по этикету, они поговорили о лошадях, о зерне, о зиме, которая вот-вот накатится с севера. Валериан выбрал красное яблоко, катал его в ладонях, но не торопился откусывать; он слушал и ждал, когда же уцмий приступит к делу.
— Говорят, что это русские принесли нам раннюю зиму, — протянул Адиль-Гирей и вдруг впился пронзительным взглядом в собеседника. — Я слышал, что реки в Табасарани уже схвачены льдом.
Валериан выдержал паузу:
— Я с трудом могу представить мороз, который мог бы сковать Самур. А мелкие ручьи — кто же будет жалеть о них?