Кто-то трясет ее. Крича от страха, она изо всех сил сопротивляется напавшему на нее мужчине, и на этот раз, на этот раз, вместо полнейшей неспособности шевельнуть хотя бы одним мускулом, она чувствует, что ее кулаки ударяют по телу.
Это тоже случалось прежде, подумала она. К горлу подступила тошнота, от которой ее ужас стал еще сильнее.
— Оставь меня! Оставь меня! — вырвался у нее крик.
Что происходит?
Рука зажала ей рот — опять. Пожалуйста, ради Бога, не надо!.
Обычно, когда ей снились кошмары, она никак не могла открыть глаза, но сейчас ей это удалось. В соседней гостиной горел свет, который позволил ей увидеть склонившегося над ней Данте. На нем были пижамные штаны и второпях накинутый халат, из-под которого виднелась голая грудь.
— Прекрати этот шум! — прошипел он.
Под впечатлением кошмара, еще не совсем проснувшись, Миранда отбивалась, безжалостно колотя его руками и ногами. Но он не отпускал ее и, принимая сыпавшиеся на него удары, лишь иногда морщился.
— Святые небеса! Сколько раз мне повторять, что я не собираюсь насиловать тебя! — раздраженно сказал Данте. — Ты кричала во сне. Тебе приснился кошмар, Миранда. Ну, успокойся же. Я не хочу, чтобы мы разбудили Карло. Между нашими спальнями находится гостиная, но от твоих криков проснулся бы даже мертвый!
Она подняла огромные сапфировые глаза, и увидела его презрительно холодное, сердитое лицо. Да, это снова был тот, периодически повторяющийся, сон. Ее напряженное тело расслабилось, и Данте убрал руку.
— Что это значит, Миранда? Тебе никогда не снились кошмары, — тихо сказал он. — Ты ввязалась во что-то темное и грязное… или кто-то вовлек тебя в такую бездну порока, что ты жалеешь о том, что познала ее…
— Нет! Ничего подобного! — прошептала она, еще не оправившись от потрясения.
— Но что-то должно было вызвать это! Ты обезумела. Впала в истерику, — в глазах Данте появилось холодное, жестокое выражение, а голос задрожал от ярости. — Вот к чему приводит беспорядочная жизнь! Приглашать в наш дом Бог знает кого…
— Нет!..
— И не знать, черт подери, что произошло потом! — гневно воскликнул Данте, с отвращением скривив губы. — Как ты могла подвергнуть нашего сына такому риску?..
— Я не делала этого! Не делала! — жалобно вскричала Миранда. — Никогда, честное слово!..
— Ты не помнишь, что ты делала! — бушевал он. — И я не знаю, сколько раз это происходило раньше. Я не могу поверить, что ты могла быть такой безответственной, такой глупой…
— Я не была! — простонала Миранда, закрывая лицо руками.
От его обвинений ей стало хуже. Она почувствовала, как от спазмов в желудке к горлу подступает тошнота. У нее не было сил защищаться или разговаривать, потому что ее била сильная дрожь. Зубы у нее стучали, и Данте раздраженно поморщился.