— Ну… — протянула она. — Ну ладно, хорошо. Может, действительно лучше позвонить.
И она впустила меня в квартиру и захлопнула дверь. Если даже лифт и отправится куда-то на другой этаж, расслышать это теперь, разумеется, невозможно. Я последовал за Леоной Тримейн в гостиную, пол которой устилал пушистый ковер. Комната была слишком тесно заставлена мебелью, по большей части в стиле «французский провинциал». Кресла и диваны покрыты обивкой с преобладанием розового и белого цветов. На самом удобном на вид кресле разлегся кот. Белоснежный перс, и бакенбарды у него были в целости и сохранности.
— Вот телефон. — Она указала на аппарат, тоже во французском стиле, под старину, сверкавший золотом и эмалью. Я поднес трубку к уху и набрал номер Ондердонка. Линия была занята.
— Занято, — сказал я. — Нам, знаете ли, звонят без передышки, заказывают цветы. Ну, вы понимаете… — Да что это я, собственно? Перед кем распинаюсь? — Сейчас еще раз попробую.
— Хорошо.
Ну зачем, зачем только у Ондердонка занято? Ведь совсем недавно его не было. Неужели не мог побродить еще немного, когда мне, наконец, удалось пробраться в здание? Нет, я никак не могу уйти сейчас. Иначе снова сюда уже никогда не попасть.
Я набрал номер и попросил Кэролайн Кайзер. И когда она подошла, сказал:
— Мисс Кайзер, это Джимми. Я у мисс Тримейн, в «Шарлемане».
— Ошиблись номером, — ответила моя сообразительная подружка. — Ой, погодите! Как вы сказали? Это ты, что ли, Берн?
— Да, именно. Доставка на дом, — сказал я. — Причем уже вторая за сегодня. Но она говорит, что не знает никакого Дональда Брауна и уверена, что цветы не для нее… Да, да…
— Ты звонишь из чьей-то квартиры?
— Это мысль, — сказал я.
— Она тебя подозревает?
— Пока нет. Но дело в том, что она не знает, кто этот человек.
— Ну а мне ты зачем звонишь, Берн? Чтобы потянуть время, да?
— Правильно.
— Хочешь, чтоб я с ней поговорила? Я скажу, что этот, как его там, уже забыла, заплатил наличными и назвал только ее имя и адрес. Ну-ка, напомни, как звать этого чудака?
— Дональд Браун. А ее имя — Леона Тримейн.
— Усекла.
Я протянул трубку мисс Тримейн, которая, возбужденно посапывая, нависала у меня над плечом.
— Алло? — сказала она. — С кем, простите, говорю?.. — А затем она произнесла лишь «да», и «понимаю», и «но я не…», и «все это так загадочно и таинственно». Потом снова передала трубку мне.
— Настанет день, — сказала Кэролайн, — когда я все наконец пойму.
— Можете быть уверены, мисс Кайзер.
— Удачи вам, мистер Роденбарр. Надеюсь, вы отдаете себе отчет в своих словах и поступках.