Станислаус решил — пусть бежит. Разумеется, написать книгу не просто. Он вновь почувствовал уважение к Вайсблату. Как мог он, Станислаус, забыть, что его друг Вайсблат поэт, знаток человеческой души? А он этого поэта недооценил, вел себя с ним, как профан. Как мог он так вести себя, он, который не в состоянии написать даже рассказа об этой девушке Элен? Кто он, собственно? Никто. Ничто. Горсточка звездной пыли, не излучающая света.
Недалеко от сарая для вьючных животных текла речка, жизненная артерия лагеря. Солдаты черпали из нее воду для питья, для приготовления пищи, для мытья и выпаривания вшей. У кого хватало времени, тот выуживал из этой речушки мелкую рыбешку к завтраку или, уставившись на воду, воображал себя дома; в Дуйсбурге или Мюнхене, Гамбурге или Котбусе или в одной из немецких деревушек, затерянных среди лугов и лесов. Ночь уже благоухала ароматами ранней осени, а в прибрежном тростнике гулял легкий ветерок. На некотором расстоянии от сарая с вьючными животными вода текла по крупным камням и, спадая с них, пела: клинг-кланг, клинг-кланг!..
Роллинг рывком вытянул свою удочку. Около Станислауса упала на траву маленькая рыбка. Роллинг снял ее с крючка и тихонько присвистнул сквозь зубы.
— Ты хочешь сказать мне что-то важное? — спросил Станислаус.
— Насаживай червей на крючок. — Роллинг протянул Станислаусу коробку с червями.
У Станислауса были другие дела, он вовсе не собирался сидеть здесь с Роллингом и насаживать дождевых червей на крючок. Что будет с Вайсблатом, который все еще разыгрывает сумасшедшего, чтобы как-нибудь дорваться до писанья? Как ему помочь? Станислаус отшвырнул от себя коробку с червями. Она упала на камень. Тр-р-ах! Коробка раскрылась. Черные черви закопошились в ней. Роллинг закрыл коробку и прислушался. Клинг-кланг, клинг-кланг — звенела вода. Роллинг насадил свежего червяка на крючок, присвистнул и сразу же спросил:
— Бежим вместе?
— Куда?
— В Германию, к любимому фюреру.
Станислаус вскочил:
— Поищи себе другого дурака.
Роллинг отбросил удочку и схватил Станислауса за руку. Станислаус почувствовал: теплая, отеческая рука.
— Я разведал дорогу для нас с тобой, — сказал Роллинг.
Между ними лежала уже добрая дюжина мелких рыбок, но они все еще не договорились окончательно. Дело было в следующем: Станислаус согласен бежать лишь в том случае, если Роллинг возьмет с собой Вайсблата.
— Вайсблата? Каждый делает, что может, я этого сделать не могу.
— Почему ты против Вайсблата?
— Я его знаю. — И Роллинг рассказывал, рассказывал долго и откровенно, Станислаус не мог даже ожидать такого от человека склада Густава Гернгута.