Утвердившись в решении, я привел Эрику в кабинет и сделал предложение по всей форме, рассказав про полный брак. Ее реакция меня сильно задела: эльфийка оцепенела. В глазах мелькнул страх, сменившийся растерянностью. Это так страшно — быть со мной? Взяв себя в руки, я пытался объяснить, что по-прежнему не буду ее торопить, просто так будет лучше, надежнее. Я был готов к сопротивлению, но не к такой причине отказа. Мне были бы понятны резоны: «Я не готова». «Давай подождем». «Мне нужно время подумать». Но… «У меня аллергия на металл»? Это за гранью моего понимания. Больно, как же, оказывается, бывает больно!
Я объявил о своем отъезде и… остался караулить своенравную жену. Меня обуревали ярость и боль. Боль и ярость стали моими спутниками, не давая нормально дышать, лишая рассудка, доводя до изнеможения. Я уже почти просил богов, чтобы они прислали мне проклятых убийц, пока я не начал срываться на своих!
Отчаявшись, я вновь заявился в храм к оракулу с простым и банальным вопросом: будут ли дальнейшие попытки ее убить?
Оракул заверил, что вскоре после заключения постоянного союза основной наплыв желающих устранить мою жену иссякнет. Осталось еще решить вопрос с ее нежеланием. Боги, надоумьте эту дуру!
Тяжело мне дались эти дни, но во дворец вернулся уже не безнадежно влюбленный мальчишка, а Повелитель. Я решил, что заставить ее не могу. После бала буду с ней встречаться лишь по необходимости, а потом как боги поведут.
Начался бал, и объявили ее приход:
— Повелительница Эланиэль!
Ее сопровождал Айлонор.
Какая она красивая в этом наряде! На душе чуть потеплело: выбрала мой родовой цвет и не стала выставлять на посмешище, как прошлый раз. И тут я понял, какого дурака свалял, не введя ее в зал сам и давая подданным пищу для сплетен. Что бы ни происходило между нами, она моя жена и останется ею, и мне положено оказывать Эрике подобающее ее статусу уважение.
Погасив неуместный порыв — вскочить и бежать, я медленно встал и пошел навстречу, стараясь отвлечься, не думать, не чувствовать, не желать. Мы встретились ровно посредине зала, обменялись традиционным приветствием.
Пересекаясь с ее ищущим взглядом, с трудом сдержался, чтобы не крикнуть: «Не жди! Я ничего не скажу. Я устал!» Но мы молчим.
Боги, дайте силы не сорваться и не показаться слабым! Произнося речь, я думал не о том, что и как говорю, а о женщине, стоящей рядом. Женщине, коварно укравшей мое сердце из прихоти, из детского озорства. Женщине, которую люблю и которой моя любовь не нужна…
Кружа Эрику в танце, стеклянно смотрел в зал, опасаясь встретиться с ней взглядом и не выдержать, сдаться.