После этого произошло нечто замечательное. Выражение отчаяния и горя исчезло с лица Энди, сменившись железной решимостью и чуть ли не триумфом. Заметив Коннора, он быстро отвел глаза и успел сделать несколько шагов в сторону, уводя полицейских прочь и не давая им смотреть по сторонам, прежде чем они схватили его.
Энди видел его и не выдал! День не принес ему удачи, но одну маленькую победу удержать все-таки удалось.
Спрятавшись в тени за боковой стенкой кабины, Коннор осторожно закрывает дверь.
Снаружи, на стоянке, полицейские увозят Энди. Коннор ложится на койку и начинает плакать. Слезы льются ручьями, лицо тут же становится мокрым. Он и сам не знает, по кому плачет — по себе ли, по Арианне или по Энди, — и от этого незнания становится еще больнее и горше. Коннор не вытирает слезы, дает им высохнуть прямо на лице. Он так всегда делал, когда был маленьким. А ведь тогда он, бывало, плакал по такому незначительному поводу, что утром и вспомнить не мог, в чем было дело.
Водитель не заглядывает в спальное отделение. Но вскоре он заводит двигатель, и грузовик медленно трогается. Под убаюкивающий шорох шин мальчик вскоре засыпает.
* * *
Из глубокого забытья его вырывает звонок мобильного телефона. Он вскакивает и силится понять, где находится и как туда попал. Хочется лечь снова и досмотреть сон. Ему снилось какое-то очень знакомое место, где он точно не раз бывал, но вспомнить, что это за место и когда он там был, Коннор не может. Во сне он с родителями живет в бунгало на пляже. Младший брат еще не родился. Коннор упал с крыльца — нога провалилась в щель между верхней ступенькой и краем дома. В щели оказалось полным-полно паутины, плотной и мягкой на ощупь, как хлопок. Ему больно и страшно. Коннор кричит как резаный, чувствуя, что ногу вот-вот отхватит гигантский паук. И все же было в этом сне и нечто хорошее — отец бросился к нему, чтобы спасти. Он внес его в хижину на руках, перевязал ногу, усадил у камина, а мать подала чашку с каким-то вкусно пахнущим напитком, напоминающим сидр. Аромат был таким приятным, что, даже проснувшись, Коннор все еще помнит его. Отец рассказал ему сказку, но ее мальчик уже забыл. Но голос отца, нежный баритон, рокочущий, как шум волн, накатывающих на берег, все еще стоит в ушах. Маленький Коннор выпил сидр, прислонился к маме и прикинулся спящим. На самом деле он не спал, а просто старался продлить прекрасные мгновения. Ему хотелось сидеть рядом с родителями вечно. Потом ему приснилось, будто он растворился в чашке с сидром и родители осторожно поставили ее на стол, неподалеку от огня, чтобы напиток никогда не остывал.