Премудрость Промысла назначает каждому меру соответственно личностному своеобразию. Только Господь ведает начала и концы, прошлое и будущее; только Он подлинно знает каждого человека, с его генетикой и индивидуальностью, физическими силами и душевными возможностями, общественным темпераментом и внутренними устремлениями, эмоциями, ошибками и страстями, и только Он определяет путь, на котором личность, исполняя Его задание, обязана раскрыть в себе образ Божий и умножить таланты [41].
Есть на море пустынном монастырь
Из камня белого, золотоглавый,
Он озарен немеркнущею славой.
Туда б уйти, покинув мир лукавый,
Смотреть на ширь воды и неба ширь…
В тот золотой и белый монастырь!
Н.С. Гумилев.
Человеческое разсуждение объясняет возникновение монашества в IV веке, во-первых, прекращением гонений: жаждущие пострадать за Христа уже не находили места подвигу в благополучном, могучем, процветающем государстве и бежали в пустыню; во-вторых, обмирщением Церкви, куда хлынули толпы жителей Империи, переставших бояться преследований за христианство.
Но ведь и прежде случались подобные поступки и положения: праотец Авраам, покидая отчий дом, верою повиновался призванию [42]; к пророку Илии церковная служба прилагает терминологию, обычно употребляемую в отношении монахов: «во плоти Ангел и безплотен человек». Боговидец Моисей изведен в пустыню задолго до Антония Великого. Иоанна Крестителя монашествующие во многих поколениях считают своим предшественником и покровителем [43]. Во все времена, очевидно, происходило одно и то же: Божие призывание обращалось к тому, в ком не сомневалось встретить соответствующее расположение.
Множество преподобных покидали мир, Спаса Христа измлада возлюбивши. Святая Евпраксия проявила волю остаться в обители, будучи семи лет, Макарий Каневский поселился в Овручском монастыре девяти лет, Иов Почаевский принял постриг двенадцати лет; тот же возраст указывается в житиях святых: Ионы, будущего митрополита Московского, Макария Желтоводского и Макария Глушицкого; четырнадцати лет стали монахами святые Феодор Освященный и Андрей Критский; в шестнадцать лет покинул мир преподобный Герман Аляскинский.
Одному Господу ведомыми судьбами является желание монашества. «Из любви к Богу, говорите? – задумчиво рассуждал один батюшка [44], – ну, Бога-то и мы любим, все христиане… Нет, надо еще и это любить…» – и он показал сначала на клобук, а потом обвел рукою весь монастырь. Трогательный пример собственного опыта описан владыкой Иосифом (Черновым): «восьми лет увидел: в задней части церкви кто-то стоит, обошел – а-а! – это человек, на нем мантия была и клобук. Тут я в монастырь влюбился навсегда. Это была моя первая любовь восьми лет. Полюбил монашество я»