– На улицу Шантерен, все остальное потом!
При этих словах генерала у его адъютанта Эжена Богарне почему-то похолодало на сердце. Наполеон на крыльях летел к жене, а вот сын к матери не слишком торопился. Ему очень не хотелось рассказывать ей о египетском поведении отчима, лгать нельзя, а говорить правду о Полине Фуре неприятно. Ну почему они не могут быть верными друг дружке? Мать при любой возможности наставляет рога мужу со смазливым дурачком, а теперь и Наполеон пустился во все тяжкие…
Наполеон ожидал увидеть ярко освещенный дом, фонари у входа, множество зажженных свечей в салоне, цветы и очаровательную, кокетливую Жозефину, вкусно пахнущую, волнующую кровь, немного смущенную… От этого ожидания кровь закипала уже заранее, генерал не мог дождаться встречи, последние минуты перед домом показались немыслимо длинными. Вот улица… вот уже сам особнячок… но…
В окнах темно, только в двух-трех из них видны огоньки свеч. Что это?!
Наполеон ворвался в дом, изумив прислугу:
– Где Жозефина?!
Слуга был смущен:
– Уехала встречать вас, генерал…
– Ложь!
Эжен осторожно поинтересовался у примчавшегося управляющего:
– Действительно, где мадам?
– Уехала встречать генерала в Лион…
Наполеон услышал, взъярился окончательно:
– Мы были в Лионе! Там ее нет!
Внизу послышался шум, немного побледнев, Наполеон отправился туда, весь его вид выражал оскорбленное достоинство в ожидании потоков слез обожаемой, несмотря ни на что, супруги. В глубине души он был готов ее простить, даже сейчас готов. Пусть скажет что угодно, пусть солжет, она это умеет делать мастерски, пусть примется щебетать…
Но внизу в прихожей стояла вовсе не Жозефина, а Летиция Богарне, а из-за ее спины выглядывала Каролина. Мать Наполеона и его младшая сестра поспешили в особняк на улице Шантерен, названной в честь побед Бонапарта улицей Виктуар, чтобы приветствовать генерала и открыть ему глаза на поведение его супруги.
О, сколько было вылито грязи на «мерзкую изменщицу, недостойную даже его взгляда»!
– Кто она такая, чтобы иметь право называться Бонапарт?
В другое время Наполеон напомнил бы родне, что ее происхождение много выше их собственного, что Жозефина более знатного рода, а то, что ей во время революции пришлось… вести себя несколько неподобающе, так и это понятно – двое детей, причем прекрасных детей!
Но в том состоянии, в котором находился обманутый в своих горячих ожиданиях муж, он впитывал обвинения своей супруги, как сухая губка воду.
– Развожусь! Немедленно!
Дамы еще долго щебетали в салоне, кляня невестку на все лады, получалось, что Жозефина занималась любовью с Ипполитом Шарлем только что не на набережных Сены прилюдно! Наполеон скрипел зубами, твердя одно: