– Вообще-то везде на раздаче денег сидят неандертальцы. – Толстенькая Кира семенила рядом с Любой, которая летела по Садовой-Черногрязской как фурия и даже, кажется, не касалась протекающими туфлями мутного от дождевой воды асфальта. – Вот, например, в издательстве «СИМ» – знаешь такое?
– Не знаю.
– Да подожди ты, Любка, не лети как на помеле! – возмутилась запыхавшаяся Кирка. – Ну, это новое издательство, штампует любовные романы немереным тиражом. Дали мне один шедевр редактировать. Платят три копейки, зато сразу и из тумбочки. Так, представляешь, авторша пишет черным по белому: «прикрастно» и «эдиально». Я еле сообразила, что это значит! А этих все устраивает. Я их заведующему сказала про «прикрастно», так он усмехнулся и заявляет: вам что, с грамматическими ошибками смысл текста не понятен? Так что Миронова наша – еще не худший случай.
– Наша?! – Люба остановилась так резко, что вода брызнула у нее из-под каблуков, словно из-под колес автомобиля. – Сама и возись со своим не худшим случаем! Пиши ей листовки, рекламируй ее жлобский бизнес!
– А ты ей платьица шей!
Кира тоже остановилась прямо посреди лужи. Казалось, она даже встопорщилась, сразу сделавшись похожей на растрепанную курицу. Люба несколько секунд смотрела в ее сердитое, возмущенное лицо. Потом развернулась и бросилась обратно.
– Лю-уб!.. – услышала она у себя за спиной. – Ну ты что?
Люба влетела в особняк так, будто ее поддало в спину дверью.
– Вот. – Она бросила алый рулон на стол перед низколобым охранником. – Передайте Мироновой.
– Чего передать?
Охранник непонимающе таращился на красную тряпку. Не дожидаясь, пока он сообразит, что к чему, Люба широким шагом пошла обратно к дверям.
– Эй, ты чего?! – заорал охранник. – Бзиканулась, да?! А ну забирай!
Люба выскочила на улицу.
Кира дожидалась ее там же, посреди лужи.
– Ну что ты обозлилась, Любка? – примирительно проговорила она. И добавила типичным своим менторским тоном: – Мы все находимся в одинаково зависимом положении. Максимум, к чему можно призывать, – чтобы не стреляли в пианиста. Но чтобы ему еще и деньги платили за его чистое искусство – к этому призывать бессмысленно. Время такое.
– А мне наплевать на ваше время! – выкрикнула Люба. – И в положении вашем дурацком я больше находиться не хочу!
– А кто хочет? – пожала плечами Кира. – И что ты предлагаешь? У тебя хоть профессия, а мне что, водкой в киоск пойти торговать? Так у меня с устным счетом проблемы. По-моему, таким, как мы, в этой стране теперь будут платить деньги только за унижение.
– У тебя есть про запас другая страна? – усмехнулась Люба. – А нет, так и нечего зря болтать. Пошли домой, Кирка.