– Кирилл Георгиевич никогда не ошибается. Раз сказал, что есть улучшение, значит, есть.
– Мама, ну это анекдот прямо! Доктор сказал, в морг, значит, в морг. Ты посмотри на нее только! Какое улучшение? Лицо как у мертвой.
– Алька, не говори глупостей. Она вполне живая. А лицо у нее просто утонченное. Не девочка, а камея, даже удивительно.
Нора открыла глаза. Две женщины стояли над нею, их лица были похожи на небесные светила. На солнце и луну, может?
– Ой, глаза открыла! – воскликнула та, у которой лицо было молодое и солнечное.
– Нора, вам лучше? – спросила вторая.
У нее лицо было хоть и постарше, но красивое, как раз будто светлая луна.
«Вы кто?» – хотела спросить Нора.
Но ничего у нее не получилось: губы не двигались. Она смогла только повести глазами – вверх, потом по сторонам. Сверху был потолок – разводы от водяных потеков, а по краю лепной узор, как в царском дворце, который Нора в кино видела. По сторонам – сплошь книжные шкафы, и между ними пианино. Ага, еще письменный стол, широкий и длинный, стоял у окна. За окном видны были окна и балконы городского дома. Понять, где она находится, Нора не могла.
– Принеси морс, Алиция, – распорядилась женщина постарше. – У нее губы пересохли.
Морс был кисленький – клюквенный, Нора сразу поняла. Она глотала его, чуть не захлебываясь, так сильно пить хотелось. А женщину, которая держит стакан у ее губ, Ольгой зовут; Нора вспомнила. Оставалось вспомнить, как она сюда попала. И еще: сюда – это куда?
– Надо у Ангелины Константиновны кисловодскую кружку попросить, – сказала Ольга. – Знаешь, с носиком, поильник? Сходи, Алька. Видишь, ей из стакана трудно пить – захлебывается.
– Мне… нетрудно… – проговорила Нора. – Спасибо…
Да, губы наконец сложились так, чтобы произнести что-то внятное.
– Вежливая какая, – сказала Ольга. – Просто феномен.
– А что такого? – Молодая женщина, беременная и очень красивая, пожала плечами. – Почему вежливая – это феномен?
– Потому что у нее в паспорте лежит справка, и по этой справке она уборщица из сибирской деревни. Ну и сравни ее с нашей недоброй памяти Мотей.
– Наша Мотя была из смоленской деревни! – засмеялась молодая. – Может быть, дело только в этом.
Теперь Нора вспомнила и ее имя – Алиция.
Она в квартире музыканта Иваровского. Приехала, чтобы отдать ему благодарственное письмо. И еще зачем-то она в Москву приехала… Но это почему-то не вспоминается.
– Нора, вам надо поесть, – сказала Ольга. – У вас сильнейший упадок сил. Организм просто сложился, как карточный домик. При беременности нельзя доводить себя до такого состояния.