- Вам нужно к военкому, - сказал он хмуро. - Погодите.
Вдоль стены стояло несколько стульев. Борис сел на один из них.
В комнате было накурено. Очевидно, недавно здесь было много народу. В углу стояла высокая плевательница. Вокруг на полу валялись окурки. Пахло горелой бумагой и потухшими папиросами.
Писарь рылся в бумагах и монотонно насвистывал.
- Зачем меня вызвали? - спросил Борис. - Вы не знаете, товарищ, зачем меня вызвали?
Писарь ответил, не глядя на Бориса:
- Вас пошлют в часть. Там узнаете.
Он снова начал насвистывать. Борис больше не спрашивал.
Из-за двери за спиной писаря доносились обрывки разговора. Слов нельзя было разобрать. Говорили два голоса. Один был громкий, взволнованный, а второй тихий.
"Я скажу ему, - думал Борис. - Я скажу... Он поймет... Он, наверное, поймет меня... Пусть пошлют, пусть пошлют куда угодно, но не сейчас... Немного позднее я согласен ехать... Куда угодно, только немного позднее... Я попрошу отсрочки..."
Дверь открылась.
В дверях стоял военный со знаками различия полкового комиссара на красных петлицах. Перед военным стоял человек в штатском. Борис не видел его лица. Этот штатский говорил громким голосом.
- Мне необходима отсрочка, - говорил он, и полковой комиссар хмурился и отворачивался. - Мои творческие планы... Я могу представить удостоверения... В конце концов, вы же должны понять! Я готовлю книгу стихов...
- Хорошо, - отвечал комиссар. - Я уже сказал вам. Хорошо. Я вычеркну вас. Я уже сказал.
Штатский боком пролез в дверь.
- Вычеркните этого, - тихо сказал комиссар писарю.
Писарь посмотрел на штатского с таким выражением, будто перед ним стоял не человек, а интересная вещь.
Штатский повернулся, и Борис узнал его. Это был поэт, гость Маши, знаток бокса. Борис испугался, что толстый молодой человек поздоровается с ним и комиссар увидит, что они знакомы. Но поэт не смотрел на Бориса.
- Еще один? - сказал комиссар, мельком взглянув на Бориса. У комиссара было усталое, морщинистое лицо и совсем седые волосы.
- Ну, пойдем.
Борис вошел. Комиссар закрыл дверь, прошел за свой стол и сел, подперев голову левой рукой.
- Фамилия?
- Горбов.
Комиссар отыскал какую-то бумагу в папке.
- Горбов, Борис Андреевич?
- Да.
- Служил в пограничных войсках?
- Да.
- Срочную службу?
- Да.
- Где служил?
- На Севере, товарищ полковой комиссар.
- Так. Хорошо? Хорошо служил, спрашиваю?
Горбов ничего не ответил.
- Командир запаса?
- Да.
Комиссар вдруг улыбнулся. Все морщины на его лице сразу разгладились. Только вокруг глаз остались мелкие веселые складки.