«Отлично! – обрадовались все жены. – Давно у нас не было никаких конкурсов и соревнований, мы даже заскучали. Что ж, начнем в строгой очередности. Эликсир Разума, просим, просим!»
И умнейшая Эликсир Разума представила такое стихотворение:
Свет зимы спокоен и неярок.
На деревьях виснет кисея.
Для меня теперь большой подарок
Жизнь незавершенная моя.
Я люблю в серебряную осыпь
Просто так, без умысла брести —
В час, когда уже никто не спросит,
Для чего мне этот крест нести.
Как сияют золотые елки!
Как плывут в распутицу дома!
Словно в стоге сена, как иголку,
Потеряла меня вдруг зима.
Я ее любить не перестану.
Я ей до последнего верна.
И холодным светом осияны
На окне мороза письмена.
«Прекрасно, Эликсир Разума! – виртуально вскричал Билли. – Ты, как всегда, превзошла саму себя. Мудро, гениально, строго! Какая рифма, какие аллюзии. А образ израненной птицы вообще великолепен».
«Мне понравилось про молву, пьющую ненависть из черного сосуда. Это так метко!» – вставила свое слово Церковная Мышка.
«Ты уже где-нибудь в реале напечатала это стихотворение, Эликсир?» – спросила Роза Миров.
«Нет, – ответила Эликсир Разума. – Свои стихи я предлагаю лишь вашему вниманию. Я боюсь толпы, которая ничего не понимает в поэзии».
«Что ж, Эликсир, ты мудрейшая из нас, – сказал Билли, – но нужно дать слово и другим женам. Беззаботная Птичка, как насчет поэзии? Хватит обсуждать в чате свою новую сумочку! Порадуй нас ямбом иль хореем».
«Чем? – переспросила Птичка. – Ребята, я не сильна в кулинарии…»
«Ямб и хорей – это стихотворные размеры, – терпеливо объяснила Эликсир Разума. – Не прибедняйся, Птичка. Все мы знаем, что стихи ты пишешь замечательные».
«Да ладно вам! Вот сумочку я купила – закачаешься. Натуральная кожа, стразы, бахрома!»
«Читай стихотворение, Птичка, – потребовал Билли. – И я куплю тебе еще одну сумочку».
«Ну хорошо», – смилостивилась Беззаботная Птичка и прочла:
В тишине свершается печаль,
В тишине рождается смиренье.
Все мы в этом мире только тени,
Только тени, милый, как ни жаль.
И лишь время может отделить
Нас от всех потерь, от всех несчастий.
Но, увы, совсем не в нашей власти
Время хоть на миг поторопить.
И приходит мудрость. Вслед за ней
Снизойдут терпение и нежность.
И простят нам всякую погрешность
Те, кто были нам всего родней.
И, поверив в то, что каждый атом
Богом подведен к своей черте, —
В тишине от нас уходят те,
Кто навеки в сердце запечатан.
«Браво, Птичка! – воскликнула Церковная Мышка. – Ты просто поразительна! Плела нам тут про сумочки и стразы, а сама написала великолепное стихотворение».
«А твое ли это стихотворение? – ядовито поинтересовалась Зеркало Правды. – Как-то раз ты выдала за свое стихотворение Юлии Друниной.