— Может, рискнешь? — спросила Веруньша. Она подвела кавалера к играющим, крепко держа его под руку.
Лыткин попросил сдать и ему. Банкомет — им был Топорок — выложил две карты.
— Очко! — возвестил Лыткин торжествующим голосом и швырнул на стол червового туза и трефовую десятку.
Топорок кинул карты себе и перебрал. Крякнул расстроенно, пододвинул выигрыш Лыткину. Сказал Веруньше с завистью:
— Везунчик твой прапор.
— Иных не держим, — весело отозвалась та и шутливо толкнула кавалера в бок локтем.
Вступил в игру Зотов. Бросил на кон сотенную.
— Люблю рисковать. Игра омолаживает нервные клетки.
— Ой, Иван Софронович! — сказал Клыков укоризненно. — Просадишь свои трудовые…
— Трус в карты не играет, — отозвался Зотов весело. — Поехали!
Он метнул карты рукой профессионала. Они легли перед игроками с металлическим треском.
Кон от кона игра обострялась. Топорок все время проигрывал, злился и увеличивал ставки. Прапорщик дрожащими пальцами сгребал со стола и совал в карманы деньги.
— Пятьсот на кон! — вдруг объявил Топорок и бросил на стол пять новеньких сторублевок.
— Иду, — согласился Лыткин.
— Я пас, — развел руками Зотов. — Уже все просадил.
— Все равно метни нам, — предложил Топорок, — мы тебе доверяем. У тебя рука твердая.
Пока Зотов сдавал, Лыткину все время везло, и он поддержал предложение:
— Метайте, Иван Софронович! У вас рука счастливая.
Зотов перемешал колоду, дал снять игрокам, сперва Топорку, потом прапору. С треском бросил. И снова фортуна улыбнулась Лыткину.
— Везет тебе, Леня, — сказал Клыков удивленно. Он наблюдал за игрой из-за плеча Зотова. — Третий банк на очке. Я такого что-то не могу припомнить. Право слово — везунчик…
Прапорщик самодовольно ухмыльнулся.
— Помилуй бог, говорил Суворов, не все же везенье, кое-что и сами могем!
Он с явным наслаждением стал складывать деньги. Потом выхватил сторублевку, бросил ее на стол.
— За труды, Иван Софронович!
— Забери, — поморщился Зотов брезгливо. — За такое и по морде можно схлопотать.
— Ты чего? — удивленно воскликнул Лыткин.
— А того. Что подумает Володя? Тебе, может, все равно, а мне — нет. Выходит, ты меня купил, и я сбрасывал тебе фартовую карту.
— Прости, не сообразил, — сразу повинился Лыткин. — Вот ведь дурень!
Топорок сидел растерянный, вытирая потный лоб ладонью.
— Давай контровую! — вдруг предложил он хриплым голосом.
— Деньги на кон, — сказал Лыткин. — На так не играю.
— Тимофей Васильевич! — взмолился Топорок. — У вас моя тысяча…
— Ой, Володя! — укоризненно бросил Клыков. — Без штанов сидят не те, кто проигрывает, а те, которые хотят отыграться.