— Тимофей Васильевич…
Клыков вышел в спальню, через минуту вернулся с пачкой в банковской упаковке. Бросил ее на стол перед Топорком.
— Ладно, дуйся, беспутный! Дуракам, как говорят, закон не писан.
Зотов долго и старательно тасовал карты. На ладони протянул их прапорщику. Тот небрежным движением пальца сдвинул часть колоды. Зотов переместил разрезанные карты, сложил их, с хрустом прошелся по корешкам, стал сдавать.
К Лыткину пришли пиковый туз и девятка бубей. Скрывая довольную улыбку, он объявил:
— Хватит.
Топорок перевернул первую пришедшую к нему карту. Это была шестерка бубей. Сказал спокойно Зотову:
— Открывай, Иван Софронович.
Тот метнул. Пришла семерка пик.
— Еще, — разрешил Топорок.
На стол упал трефовый король. Прапорщик замер, ожидая, какое решение примет Топорок. Тот долго думал, морщил лоб, наконец произнес:
— Еще…
На стол упал король пик.
— Очко, — констатировал Топорок. — Вот так тебе, Советская Армия!
Лыткин со злостью открыл и швырнул свои карты.
— Двадцать…
— Риск — благородное дело! — злорадно произнес Топорок, загребая выигрыш.
— Не тушуйся, Леня, — сказал Клыков, кладя руку на плечо Лыткину. — Невелик проигрыш — одна косая. Да и деньги ли важны? Мы здесь ради удовольствия кидаемся…
— Давай контровую! — пьяно заупрямился прапорщик. — Трус в карты не играет. Тимофей Васильевич, будь другом, ссуди!
— Оставь, Леня. К Володе поперла карта. Он тебя обдерет.
— Ты друг или нет? — обиженно прогудел прапорщик. — Отыграюсь!
Клыков пожал плечами.
— Смотри сам, не пожалеть бы. Сколько тебе?
— Тысчонку, — лихо заломил Лыткин. — Вот увидишь…
— Дам, дам, только учти: придется писать расписку. Денежки счет любят.
— Тогда две, если можешь. На всякий случай.
— Ой, Леня, какой ты зажигательный! — возбужденно взвизгнула Веруньша и чмокнула прапорщика в щеку. — Обожаю азартных мужчин!
— Погоди, — отстранил ее Лыткин. — Пошла игра…
— Проходи, прапор, — сказал Клыков и отступил в сторону, пропуская Лыткина в дом. — Принес долг? Ах, нет… Плохо это. Плохо. Ты пойми верно, Леонид, я к тебе отношусь с доверием, но обстоятельства требуют отдачи. Ты думаешь, у меня в тот вечер деньги лежали для того, чтобы ты спустил их с кона? У каждого из нас свои долги. Ведь я тебя предупреждал: к Топорку поперла карта. Ты глаза выкатил и свое: дай косушку! Взял две. Потом еще три… Это большие деньги, Леня.
— Я понимаю, — в голосе Лыткина звенела нотка, взывавшая к жалости. — Но я сейчас не при деньгах. Ты понимаешь…
— Хорошо, — сказал Клыков сурово. — Ящик патронов, Леня. Автоматных. Один.
Он поднял мизинец, как бы подчеркивая этим мелочность сделки.