В состоянии ли мы спустя более чем полвека использовать нейрофизиологические представления для углубления идеи «бессознательного»? Да, в состоянии, если будем иметь в виду определенный аспект этих представлений: не столько отражение в них каких-то конкретных мозговых механизмов, сколько определенные тенденции их развития, объясняющие, почему мы вынуждены признать реальность «бессознательного» как одной из форм работы мозга и с какими свойствами нейронных сетей можно (очень гипотетически) связывать выполнение некоторых функций «бессознательного».
Ио главное при попытках ввести проблему «бессознательного» в контекст общего учения о мозге заключается в другом. Мы подошли сейчас, по-видимому, к новому, исключительно важному этапу в развитии этого учения, связанному с пониманием того, что (как и многие другие) а) непосредственно начиная их анализ с рассмотрения их конкретной материальной природы и вытекающих из этой природы особенностей их динамики и энергетики (что было вполне рациональным на этапе развития классической нейрофизиологии, имевшей дело с относительно немногими и относительно простыми системами) и б) изучая эти процессы вначале абстрактно лишь как своеобразные проявления переработки информации, чтобы затем, используя результаты этого изучения, получить возможность глубже и тоньше расшифровать и конкретную организацию их материальной природы (что является единственно адекватным способом исследовать взаимодействия множества сложнейших систем, лежащих, как это стало нам более ясно теперь, в основе адаптивного поведения).
При втором подходе в центре внимания становятся прежде всего закономерности управления поведением, способы регулирования функций, схемы организации процессов и только в дальнейшем — непосредственный материальный субстрат этих процессов. О стремлении все более широко применять этот второй подход, вследствие создаваемых им очевидных преимуществ при анализе, говорит прогрессирующее укрепление в современном учении о мозге ряда очень характерных и во многом родственных трактовок: представления о функциональной структуре движений, опирающегося на понятия «сенсорной коррекции» и «сличения» (Н. А. Бернштейн), идей «опережающего возбуждения» и «акцептора действия» (П. К. Анохин), данных изучения регулирующей роли установок (Д. Н. Узнадзе), концепции осознания как функции «презентирования» действительности субъекту и «сдвига мотива на цель» (А. Н. Леонтьев), теории управления сложными физиологическими системами на основе тактики нелокального поиска (И. М. Гельфанд) и некоторых других теоретических построений. Объединяющим все эти внешне, казалось бы, разные направления поисков является то, что