Через семь минут я влетел в вагон с тремя бутылками пива. Проводница, которой я отдавил ногу, материнским укоряющим взглядом посмотрела на мою пьяную походку и покачала головой. Я, не обращая на нее внимания, прошел к себе в купе.
Мой попутчик, как и в прошлый раз, читал «Известия», облокотившись на подушку.
— Вы все читаете? — спросил я, усаживаясь на сиденья, откупорив первую бутылку пива.
— Все читаю, — немного помолчав, ответил Константин Константинович. — Да, «Известия» старые, за первую неделю мая, а уже июнь.
— Вы что мне старые новости читали? — спросил я.
— Да. Я взял ее у друга, на дату не посмотрел. А какая разница? Новости приблизительно всегда одни и те же: убили, обокрали, зарезали, взорвали, продали. И больше ничего.
— Понятно. А я вот пива купил, — неуверенно сказал я, — вы не хотите?
— Нет-нет, спасибо, Герман, — осклабился Константин Константинович.
— А скоро эта ваша Тверь?
Он посмотрел на часы и сказал:
— В 23-45, а сейчас десять часов.
Разговор что-то не клеился. «Может, обиделся на что, — думал я. — Может, я немного палку перегнул или перебрал немного».
— Вы на меня не обижаетесь, Константин Константинович?
— Да ты что, Герман! С чего я буду на тебя обижаться. Не глупи.
— Это хорошо, — сказал я, и понял, что уже нализался прилично.
Допив первую бутылку, я принялся стелить себе постель. Эта процедура давалась мне чересчур трудно. Я сопел и шатался на ногах, а поезд, как назло, качало из стороны в строну. Застелив постель, я принялся за вторую бутылку.
— Ты не упадешь? — спросил Константин Константинович.
— Не должен, — говорю.
— Ну, смотри.
После второй бутылки меня начало мутить. Я изо всех сил старался прогнать тошноту, постоянно сглатывая слюну, но ничего не помогало, — нужно было идти в туалет.
— Я сейчас вернусь, — сказал я и вышел. До туалета я бежал, прикрывая рот ладонью. Повезло мне в этот раз несказанно — в туалете никого не было. Сделав это поганое дело, удивившись цвету лица, которое смотрело на меня из зеркала, я вернулся в купе.
Константин Константинович продолжал читать свою газету. Беседовать я с ним не мог, как и не мог просто сидеть. «Надо же, — вертелось у меня в голове, — выпил-то немного, а тошнит так сильно!»
— Я, пожалуй, прилягу, — через силу сказал я, — А если я усну, вы меня разбудите, когда Тверь будет. Хорошо? Я хочу с вами попрощаться.
— Договорились, — ответил Константин Константинович, не опуская газеты. Потом внезапно добавил: — О, слушай, как статья называется: «Совершенно не нужно умирать, чтобы побывать в аду». А? Как тебе? Это как раз то, о чем мы с тобой говорили, Герман. Они имеют в виду, что ад может быть и на земле. Так-то! Не один я так считаю…