* * *
В сопровождении супруга, терпеливо ожидавшего, когда «достойный» Амадей Карлович в очередной раз опустошит его кошелёк, Анастасия Николаевна, разодетая в пух и прах, вошла в антикварный салон.
…В отличие от образованной и утончённой жены Василий Иванович совершенно не обладал художественным вкусом, и потому любой антикварный магазин воспринимался им отчего-то лавкой обычного старьёвщика. Вот только цены в сей «лавке» были непомерно баснословными!
Глызин-старший никогда не понимал готовности Анастасии выложить за какую-то бесполезную в хозяйстве вазочку, пусть даже самую расписную, аж сто целковых. Ему, к примеру, больше нравились вазы (не менее яркие!), продаваемые знакомым купцом Самохиным по пять рублей за штуку. Предприимчивый Самохин прикупил в своё время в подмосковной провинции небольшой заводик по производству керамики, обучил местных крестьян малевать на выпускаемой посуде цветочки да разную сказочную живность вроде павлинов и в итоге наладил успешный сбыт своих изделий даже в столице. И в покупателях у него, не в пример Густаву, недостатка не было.
Однажды простодушный Василий Иванович, решив угодить обожаемой супруге, приобрёл для неё у Самохина целых три вазы – с райскими птицами, диковинными цветами и полуголыми Дианами. Анастасия Николаевна же при виде сих ваз сделала недовольную мину и приказала горничным тотчас снести их в чулан, дабы они не нервировали её своим безвкусным и дешёвым видом: она имела собственные представления о прекрасном. Василий Иванович, помнится, тогда ещё сильно обиделся, и потому, когда Анастасия возжелала вскорости приобрести за сумасшедшие деньги секретер какого-то министра Фуке, долго допытывался: а отчего такая баснословная цена?.. ну и что, что изготовлен из итальянской груши и богато украшен какой-то там «инхрустацией»?..
От нахлынувших воспоминаний Василий Иванович горько вздохнул. Анастасия Николаевна посмотрела тогда на мужа с нескрываемым осуждением и подключила к их разговору ушлого антиквара. Тот долго объяснял, что «ценность вещи заключается не в материале, из коего она изготовлена, а в дате произведения её на свет и в имени прежнего владельца», и в результате купец, услышав о трагической судьбе неведомого ему доселе финансиста, решил, что секретер этого «бедолаги» (пусть и подержанный) и впрямь достоин приобретения…
Василий Иванович стоял подле жены с видом преступника, обречённого на казнь, в душе, однако, уже несколько изумляясь: обычно Амадей Карлович Густав, сей вёрткий полуеврей-полунемец и отъявленный прохвост, появлялся перед ними мгновенно и с неизменным коварным вопросом: «Что достопочтенные господа желают приобрести? А пока «достопочтенные господа» соображали с ответом, пройдоха успевал всучить им очередной предмет искусства, без которого, несомненно, обойтись было «просто невозможно».