Я зарываюсь пальцами в гриву Дав.
— Нет, все не будет хорошо. Я не хочу просто найти работу, и зарабатывать, и думать, что все хорошо. Мне нужна Дав, и я хочу иметь много воздуха, чтобы дышать, и я не хочу, чтобы Финну пришлось работать на фабрике. Я не желаю жить в какой-нибудь каморке в Скармауте, и чтобы Финн жил в такой же каморке, и так до самой старости.
— Но я к следующему году заработаю достаточно, чтобы и вы тоже смогли перебраться на материк. Там найдется работа и получше.
— Я не хочу перебираться на материк. Я не хочу искать работу получше. Ты что, не понимаешь? Я счастлива здесь. Далеко не каждому хочется отсюда уехать, Гэйб! Я хочу остаться здесь. И если у меня будет Дав, и достаточно простора, и мешок бобов — я скажу, что с меня этого довольно.
Габриэль смотрит на собственные ноги и шевелит губами, точно так, как делал, когда папа ругал его за что-нибудь.
— И ради этого стоит умереть?
— Да. Думаю, стоит.
Гэйб отдирает от доски отколовшуюся щепку.
— Ты об этом и не думала.
— А мне незачем. Что ты на это скажешь? Я выиграю бега, а ты останешься здесь.
Но, уже произнося это, я знаю, что он ответит отказом, а я все равно буду скакать.
— Пак, — тихо говорит Гэйб, — я не могу.
— Ладно, — киваю я, рывком открывая двери сарая и проводя Дав мимо него. — Как хочешь.
Но я не в силах злиться на Гэйба. Это давняя боль, и ничего нового я не услышала. Я как будто все это знала давным-давно, еще с детства: что Гэйб собирается уехать, а я просто не стану обращать на это внимание. Думаю, и Гэйб все это знал, начиная разговор, знал, что нет способа удержать меня и Дав в стороне от песчаного берега. Просто мы оба должны ведь были хоть что-то сказать.
Когда я прохожу мимо, Гэйб хватает меня за руку. Дав вежливо останавливается, когда брат заключает меня в объятия. Молча. Это выглядит так же, как многочисленные прежние объятия, — Гэйб ведь часто меня обнимал, пока я росла, когда разница в шесть лет казалась настоящей пропастью и я была еще ребенком, а он — уже взрослым.
— Я буду скучать по тебе, — говорю я, уткнувшись носом в свитер Гэйба.
Впервые от него не пахнет рыбой; я чую запах сена, которое Гэйб ворошил за меня накануне вечером, и запах дыма погребального костра…
— Мне жаль, что я так огорчил вас, не рассказав обо всем вовремя, — говорит Гэйб. — Нужно было больше доверять вам обоим.
Да, лучше бы он заговорил раньше… Но теперь ничего не изменить.
Гэйб отпускает меня.
— Я приду, когда будут раздавать цвета жокеев, — Он внимательно смотрит на меня, — Ты сейчас так похожа на маму…