Конечно, я был рассеян. Я думал о той девушке с имбирными волосами и о ее сухопутном пони, о пятнах крови на песке, о яростных кобылах… Я и представить не могу, что Малверн уволит меня за это, вообще за что бы то ни было, но… если подумать, то могу. Я балансирую на острие ножа.
Я смотрю в глаза Малверну.
— Что еще рассказал вам Куинн Дэйли?
— Что Мэттью сменил его на посту и сам наблюдал за бухтой. А потом Дэйли увидел, как Фундаментал уходит под воду, а ты ныряешь за ним, — Малверн сложил руки на столе перед собой. — Но это не совпадает с рассказом моего сына. Их слова противоречат друг другу. А ты что можешь сказать?
Я стискиваю зубы. Убеждать его в чем-то бесполезно. И я выдавливаю из себя:
— Я не могу высказываться против вашего сына.
— Тебе и незачем, — отвечает Малверн. — Твоя куртка уже сообщила мне, какая из историй правдива.
Мы оба молчим.
Потом Малверн говорит:
— Хотелось бы мне знать, что у тебя на уме. Чего тебе хочется в этой жизни?
Вопрос застает меня врасплох. Наверное, существует на свете такой человек, перед которым мне захотелось бы вывернуть душу наизнанку, вот только Бенджамину Малверну никогда не стать этим человеком. Я и вообразить не в силах, что исповедуюсь перед Малверном, а уж еще меньше могу вообразить, что он исповедуется передо мной.
Под его пристальным взглядом я говорю:
— Хочется иметь крышу над головой, и поводья в руках, и песок под ногами.
Это в общем правда — точнее, небольшая ее частица.
— Ну, тогда у тебя уже есть все, чего ты хочешь.
Я не могу, сидя вот здесь, перед Малверном с чашкой чая, взять и заявить, что хочу я на самом деле только одного: избавиться от самого Малверна.
— Много времени прошло с тех пор, как я укротил того первого жеребца, — говорит Малверн. — И я не знаю, как это выглядит со стороны — то, что я решил приехать на этот заброшенный островок в середине океана… И я не могу сравнить путь Мэттью со своим, я не знаю, куда он может направиться.
Мэтт Малверн может направиться по разным путям, но я думаю, что мы оба знаем: ни один из них не закончится ролью важной персоны на прославленном на весь мир конном заводе.
— Ох, ладно. Ты достаточно долго наблюдаешь за лошадьми, чтобы представить, как они пойдут?
Малверн имеет в виду, какая из водяных лошадей быстрее всех.
— Я это знал с первого дня.
Малверн улыбается. Это не слишком приятная улыбка, но ее неприятность направлена не на меня.
— Тогда которая из них самая тихоходная?
— Гнедая кобыла без белых пятен, — отвечаю я не раздумывая.
Я не дал ей имени, потому что она пока его не заработала. Эта кобыла взбалмошна и раздражительна; она не бежит быстро — ей наплевать на то, чего хочется всаднику.