Будучи простым бродячим торговцем, Лоуренс не мог точно оценить общее количество мехов, проходивших через город; но если торговец приобретет одну-единственную бочку поясной высоты с беличьими шкурками, это уже будет три с половиной — четыре тысячи шкурок. Подобные бочки здесь использовались сплошь и рядом — от осознания этого Лоуренс едва не лишился чувств.
Как же ударит по городу полный запрет торговли мехами!
Но Лоуренс вполне понимал стремление Реноза получить как можно больше денег, а также тот простой факт, что иностранные торговцы, покупающие лишь необработанные шкуры, а не одежду, оставляли не у дел многих городских ремесленников. Известно ведь, что в любой области торговли предметы, созданные из «сырых», необработанных материалов приносили гораздо большую прибыль, нежели сами эти материалы.
Однако с отменой северной экспедиции поток людей с юга иссяк, а значит, нет никакой уверенности, что эти товары удастся обратить в звонкую монету.
Если отложить в сторону качество шкур и их дубления — есть множество городов, где скорняжное мастерство куда выше, чем в Ренозе. Купить здесь одежду, которая при обычных обстоятельствах распродалась бы с легкостью, и переправить ее в другой город, заплатив вдобавок за перевозку, было бы весьма и весьма непросто.
Лоуренсу казалось, что для города было бы лучше решить все-таки продавать шкуры ожидающим торговцам, пусть даже для этого придется преодолеть сопротивление ремесленников.
По крайней мере так город заработает на шкурах хоть какие-то деньги. Все-таки столь большое число торговцев собралось в Ренозе благодаря общеизвестному высокому качеству здешних мехов. За эти меха дали бы вполне достойную цену.
Но разносчица сказала, что Совет Пятидесяти намеревается запретить торговлю мехами.
Это оставляло очень немного возможностей.
Изначально странным выглядело то, что торговцы стояли лагерем за пределами города.
Торговец с удовольствием поучаствовал бы в разорении ближнего своего, если бы решил, что это принесет ему прибыль; но чтобы большая группа торговцев собралась вместе и просто терпеливо ждала — такого и помыслить было нельзя.
Совершенно ясно было, что тут действует еще какая-то сила.
Что это за сила, Лоуренс понятия не имел; может, гигантская гильдия скорняков из какого-нибудь заморского города, знаменитого своими одеждами, а может, крупный торговый дом, стремящийся наложить руку на всю торговлю мехами.
В любом случае это была организация, обладающая колоссальной властью.
И люди, правящие Ренозом, это знают, понял Лоуренс, входя в порт и углубляясь в портовую суету и сумятицу.