Майя рассмеялась и легко поднялась, взмахнув пультом. Горы и машина замерли на экране.
— Есть будешь? — чмокнула она его в щеку.
— Обязательно, — сказал Тарас. — Только, для начала, чашечку хорошего кофейку. Сваришь?
И сейчас же у него запел мобильник.
Он сделал извиняющий жест и достал телефон.
Несколько мгновений сосредоточенно слушал.
Потом поднял взгляд на Майю и, отстранившись от трубки, начал:
— Знаешь….
Жена приложила палец к его губам.
— Думаю, что кофе отменяется, Тарас Васильевич. Это звонит почти ненавистный мне Антон Тополев, и снова тащит тебя на все время крадущую тебя у меня работу.
— А ты не телепатка, часом, Майя? — пытаясь скрыть неловкость, попробовал улыбнуться Тарас.
— Нет, Петровский, — грустно произнесла супруга, — Я просто твоя жена.
2
Пока открывались ворота гаража, Петровский набрал номер Антона.
— Я не мог толком поговорить, — пояснил он. — Что случилось?
Майя имела очень поверхностное представление о роде деятельности своего мужа. Официально «Полночь» занималась продажей программного обеспечения. Вторая и большая ее часть была реально зарегистрированным охранным агентством.
— Я только что беседовал с нашими друзьями в милиции, Тарас Васильевич, — ответил Тополев. — Они задержали парня. Какой-то бомж, судя по всему. Но, по их мнению, это и есть наш таинственный поджигатель.
— Вот как? — хмыкнул Петровский. — Занятно. С чего возникло такое мнение?
— Говорят (цитирую, Тарас Васильевич), парень только не мочится бензином. В карманах — крышки от многочисленных пластмассовых бутылок, остатки которых нашли на месте поджога.
— Ага, — Петровский поднял голову. Майя наверху, в гостиной задергивала шторы. — Ты выдвигаешься?
— Буду через сорок минут, — пунктуально ответил Тополев.
— Куда двигаться?
— В соседнее с нами отделение милиции.
Ворота, наконец, поднялись, и машина блеснула в тени гаража круглыми фарами.
— Я тоже, — закончил разговор Петровский и опустил телефон в карман плаща.
Посмотрел на зашторенные окна гостиной.
Когда-нибудь, подумал он. Когда-нибудь, Майя, я расскажу о себе все.
3
Каждое посещение отделения милиции оставляло в душе Петровского неизгладимый отпечаток. То ли это было связано с военной юностью Тараса, то ли с чересчур активным детством. Поэтому, когда агентство поднялось и окрепло, вопросами связи с правоохранительными органами стали заниматься подчиненные.
В особенности Тараса угнетали камеры. Сырость, промозглый холод и пустое одиночество — все это он успел в достатке испытать еще на гаупвахте в бытность свою курсантом военного училища. А лязганье тяжелых дверных запоров и много позже снилось ему по ночам.