Снова жалобно дребезжит звонок над входной дверью, и с улицы вбегает Женя. Растрепана, запыхалась — видно, бежала. Она секунду стоит на пороге.
Женя (окинув взглядом комнату, стол со сломанными игрушками). Вы Шапиро?
Шапиро. Да… А вам, барышня, что?
Женя (губы ее дрожат). Там так страшно… люди бегут… темно…
Шапиро. А зачем вы в такое время вышли на улицу? (Внезапно узнает надетое на ней пальто.) Барышня… это же… Блюмино пальто?
Женя. Блюмино…
Шапиро (в сильнейшем волнении). Несчастье, да?
Женя. Да нет, какое же это несчастье? Ну, посадили на одну ночь…
Шапиро. Посадили? Блюму — в тюрьму? Куксес, я не понимаю…
Куксес. Барышня, не говорите с ним, как по-французски! Кого посадили? Куда посадили?
Женя. Мопся — знаете, наша классная дама — за что-то взъелась на Блюму и наказала: посадила на всю ночь в актовом зале под царским портретом… Это что! У нас прежде хуже наказывали: сажали на всю ночь не в актовом зале, а в домовой церкви… Я один раз так сидела: холодно, направо на стене — ангел-блондин, налево — ангел-брюнет… Вот когда я страху натерпелась! (Смеется.)
Шапиро. И Блюма там сидит одна? В темноте?
Женя. Я вам сейчас скажу, только это ужасный секрет! Ужасный! (Смотрит на Куксеса.)
Куксес. Вы меня, барышня, не бойтесь! (Зажмурил глаза, заткнул уши.) Я глухой, я слепой и тэпэ…
Шапиро. А самое главное — он друг! При нем можно говорить все…
Женя. Хорошо, я скажу: Нянька спрячет Блюму у себя.
Шапиро. Нянька? Какая нянька?
Женя. То есть его фамилия Грищук, а Нянькой это я его зову. Он был денщик у моего дедушки, он меня вырастил… Когда дедушка умер — дедушка был полковой врач, — меня отдали в гимназию, и Нянька тоже туда поступил — сторожем…
Шапиро. Значит, этот… этот господин Нянькин — он Блюме поможет?
Женя. Конечно! Он всегда так делает. Когда Мопся уйдет к себе в комнату спать, Нянька потихоньку приведет Блюму к себе под лестницу, она пробудет у него до утра, а на рассвете он отведет ее обратно в актовый зал и опять запрет дверь…
Шапиро (с облегчением). Ой, дай бог ему здоровья, этому господину Нянькину! И вам тоже, барышня, за то, что вы прибежали сказать… Шутка сказать, ночью, потихоньку!.. Но за что же Блюму наказали? Ведь она вежливая девочка! Так за что?
Женя. А ни за что! Мопся — жаба проклятая, вот и все!
Шапиро. Ох, не надо так говорить! Не надо! Вы скажете, другая скажет, а Блюма за вами повторит… Вам ничего, а Блюму исключат из гимназии… Что тогда?
Женя. Ну, вы отдадите ее в институт.
Шапиро (жалостливо улыбаясь Жениной наивности). Вы слышите, Куксес? Барышня, дай бог ей здоровья, учит меня: если я останусь без куска хлеба, чтобы я пирожные кушал!..