– Ты только радуйся, что у тебя ребенка не было, – сказала Машка странным голосом, – если бы ребенок был, ты бы не ушел, а тогда царевну бы свою непременно прирезал, тебя бы посадили, а ребенка в детский дом отдали-и...
Леня поднял голову. Машка выглядела не слишком хорошо. Губы у нее тряслись, нос заострился, как у покойницы, была она еще бледнее, чем раньше. Она обхватила себя руками и закачалась из стороны в сторону, подвывая.
– Что это с ней? – Маркиз перехватил взгляд Капитана.
– А, на нее иногда находит, – равнодушно сказал Капитан. – Рвакля ее умеет остановить. Главное – не давай ей раскачаться, а то начнет головой о землю биться, еще поранится...
Машка между тем начала раскачиваться все быстрее.
– О-о! – стонала она. – О-о! Сыночек мой маленький!
– Руки ей разведи! – посоветовал Капитан.
Леня примерился и схватил Машку за руки. Ничего не получилось. Тогда он подошел сзади, обхватил несчастную за плечи и попытался остановить раскачивание.
– Ну-ну, – бормотал он, – ты успокойся...
– Сыночек мой ненаглядный! – заливалась Машка, но трястись и раскачиваться перестала.
– Выпить ей дай! – Капитан протянул остатки вина в пакете.
Это подействовало, Машка успокоилась и деликатно освободилась от Лениных объятий.
– У меня, конечно, история не такая красивая, как у тебя, – вздохнув, заговорила она вполне нормальным голосом, – однако сперва жила как все, папа, мама, квартира у нас была трехкомнатная, отцу от завода дали. Я по настоянию мамы в медучилище пошла, а как его закончила, мама вдруг умерла, даже и не болела почти. Сказали – сердце... – Машка тяжело вздохнула и продолжила: – Год прошел – отец женился. Привел бабу молодую, наглую, стали мы с ней на кухне собачиться, она на меня отцу наговаривала всякого. Мы с отцом и раньше не так чтобы дружили, он все больше на рыбалку или в гараже пиво с приятелями пил. А тут совсем стало плохо. Ну, он человек решительный, разменял квартиру мигом на две однокомнатные.
Вот, говорит, все честно, поровну, чтобы никто не говорил, что я дочь в правах ущемляю. Бери, говорит, что хочешь, но больше я тебя не знаю. У тебя своя жизнь, у меня – своя. Проживешь как-нибудь.
А я в медсестры не пошла, устроилась в магазин, чтобы денег побольше, так даже обрадовалась свободе. Время прошло, я замуж вышла за милиционера. Он сам не местный был, прописался ко мне в квартиру. Так вроде парень ничего был, хозяйственный, мастеровитый. Ну, живем, потом сын у меня родился, Гришенька. Все бы ничего, да только характер у мужа резко изменился. Злой он стал, неласковый, грубый. Выпивать начал часто, разговор все больше матом, как напьется – куском меня попрекает, сидишь, дескать, на моей шее, да еще и недовольна. Дальше – больше, руку на меня поднимать начал, ребенка раз очень напугал... Я по ночам плачу, а куда деваться от грудного ребенка?