Об идейности «орловского движения» говорить нельзя — это не было «движение», руководимое какой-то «идеей», это был «бунт» против сложившегося положения, использованный искусно большевиками, которым, само собой разумеется, он был на руку. Орлов оказался игрушкой в руках большевиков и, наконец, жертвой своего собственного неблагоразумия.
«Обер-офицерская революция» — под таким названием зародился в уме кап. Орлова план, который он пытался позже осуществить. Было ли его выступление «революцией»? Конечно, нет, тем более «обер-офицерской». Если и было недовольство в среде младших офицеров — «обер-офицеров», — то оно не было в такой степени, что могло выразиться в вооруженном неповиновении своим начальникам. В большинстве строевое молодое офицерство было патриотично и исполняло свой долг с самопожертвованием — многие тысячи павших молодых офицеров тому доказательство.
«Бунт», возглавленный кап. Орловым, если даже условно, с очень большой натяжкой, допустить его целесообразность (очищение тыла и усиление обороны армии), не мог быть оправдан ни тогда и не может быть оправдан сейчас. Со способом борьбы нельзя согласиться, учитывая положение фронта и общее политическое положение в те дни на Юге России. Не оправдали его и большевики, не помиловали его: он мог быть впоследствии опасен для них. «Орловщина по существу являлась контр-революционной затеей», — заключает большевик Я. Шафир.
«Бунт» капитана Н. Орлова вошел в историю Белого Движения позорной страницей: начатый по мысли Орлова с благой целью, превратился в авантюру, и в результате пуля чекиста бесславно окончила жизнь честного и доблестного в свое время офицера, пошедшего по скользкому неправильному пути.
В. Альмендингер.
Добавления к статье «Орловщина»
1. К числу лиц, упомянутых в предисловии и воспоминания коих (письма) были использованы, следует прибавить Л. Рубанова, Н. Дахова и И. Губанова.
2. После напечатания второго раздела статьи (№ 61–62) мною было получено небольшое воспоминание от Р., интересное и дополняющее описание первого выступления Орлова в ночь с 21-го на 22-ое января (см. стр. 26). Привожу его полностью:
«Отдельная тракторная 5-дюймовая батарея следовала эшелоном из Севастополя в Джанкой. На рассвете, прибыв в Симферополь (я был караульным начальником ефрейторского караула при орудиях на платформах), наш эшелон был окружен группой около десяти мотавшихся солдат в разных формах во главе с вольнопером с красными погонами и белым кантом. Этот юноша заявил, что мы арестованы и что они — Симферопольский полк кап. Орлова. Я заметил ему, что это глупость — нас 130 человек при 4-х орудиях и 2-х пулеметах. В результате разговора появившегося орловского офицера с нашим командиром батареи, мы простояли целый день в Симферополе при оружии, а ночью орловцы исчезли. Рано утром прибыл на вокзал бронепоезд «Солдат» и около взвода Ольвиопольских улан, а мы вечером двинулись далее на Джанкой.»