Олигарха в мае не отпустили, дело осложнилось и затянулось на неопределенное время. Он приехал с суда злой и дня два был не в настроении, затем взял себя в руки и снова стал прежним Хабибом. Его неудача немного отразилась и на мне, если миллионер со своими деньгами и связями не может получить свободу, то смогу ли я «побороть» тунисское правосудие?
Числа 15 мая повторно приехал адвокат с Ольгой, он сообщил, что ознакомился с переводом моего заявления, и если его бы предоставили в Дейру, то скорей всего меня освободили еще тогда. Но по известным причинам бумаги до Дейры так и не дошли, поэтому будем уповать на суд. Когда конкретно состоится суд, он не знает, но точно до каникул, то есть до июля. Процесс ускорить не в его силах, так как остался судья, с которым он не знаком, а тот, с кем он был в хороших отношениях, сейчас болеет, чего-то ему прооперировали.
После отъезда адвоката я словно взбесился, мне не хотелось больше находиться в тюрьме. Раньше тоже особо не горел желанием жить в этом гадюшнике, но сейчас чувство свободы настолько обострилось, что ни о чем больше думать уже не мог.
Короче говоря, 20 мая я начал очередную голодовку, дальше тянуть было некуда, так как с каждым днем приближалось лето со своей духотой.
Продолжалась голодовка пять суток, на шестые, когда губы и язык растрескались, десны распухли и зашатались зубы, пришел мудир, попросил всех из камеры.
— Не надоело? Нет? — без предисловий начал разговор директор. — Ты же себя гробишь! Инвалидом хочешь остаться?
— Я хочу на свободу! — как молитву прошептал я непослушным языком. — Я хочу, чтоб меня немедленно отправили в суд!
— Ты пойми, у нас в суде много дел! Лежат все в одной стопке, возможно, твое дело на дне. Как дойдет до твоего, так и вызовут!
— Вот ты и скажи, пусть мое дело снизу на верх стопки положат, есть же подвязки в суде?
— Уже поговорил, обещали первого июня!
— А раньше нельзя?
— Раньше нет, судья один, дел много. В понедельник первого июня тебя вызовут в суд. И давай прекращай голодовку, набирайся сил.
— А ты не обманываешь?
— Нет, слово офицера! У меня знакомый в суде попросил, чтоб твое дело сдвинули на ближайшее время, а так бы еще месяц ждал.
— Ну, если это правда, то спасибо! А если первого июня в суд не иду, то самахни (извиняйте) опять начинаю.
Сегодня 26 мая, осталось пять дней, я прекратил голодовку и начал восстанавливаться. Опыт уже был наработан, и к первому июня я уже был бодрячком.
Накануне вечером 31 мая выкрикнули мое имя (каждый вечер называли фамилии тех, кто идет в суд, в больницу или освобождается). Я сильно разволновался, и чтоб как-то отвлечься, решил пообщаться с новым типом, которого забросили к нам в камеру.