Время приближалось к полудню, но, несмотря на усилившуюся жару, чернокожие враги активизировались, собрались в тени и что-то с жаром обсуждали, поглядывая в нашу сторону.
Ливийцы собирали чемоданы, дали мне свои адреса, оба были из Триполи. Будешь в Триполи — заходи! С уходом Мохаммеда и Хасана мне б совсем стало туго, вся надежда на консула.
Если бы не присутствие полицейских, то, наверно, негры атаковали нас днем, но охранник с автоматом торчал на вышке и никуда не собирался уходить. Неожиданно в комнату зашел негр Бишна и, поздоровавшись, обратился ко мне:
— Руси, тебя Поль зовет в свою комнату, хочет поговорить. Не бойся, он ничего тебе не сделает, — передал мне житель Чада.
— Скажи своему Полю, что я его не боюсь, а если хочет поговорить, то пусть выходит во двор, — ответил я негру.
— На улице жарко, Поль говорит, в комнате прохладно, там хорошо общаться. Не бойся, все выйдут на улицу, вы вдвоем поговорите, я буду переводить.
— Передай Полю, я подумаю!
Я понимал, что это ловушка, наверняка гребаные нигеры что-то придумали, надо тянуть время до вечера, а там забаррикадируюсь — и пошли в жопу!
Парламентер ушел, арабы стали отговаривать меня от переговоров.
— Плюнь на них, не ходи никуда, сиди на виду, чтоб тебя всегда полицаи видели, а там видно будет, — посоветовал Хасан.
— Посмотрим! — ответил я.
Но смотреть никуда не пришлось, так как через полчаса за мной пришла машина. Я попрощался с ливийцами, плюнул в сторону стоящих негров, взял чемодан и пошел к выходу. Мне отдали отобранные вещи, залез в машину и поехал.
Это был знакомый мне джип бюро иностранцев, водителя я знал, а сопровождающий офицер незнаком. Снова долго петляли по городу, наконец, около 13–30 подъехали к посольству России. Сопровождающий позвонил в ворота, вышел толсторожий молодец, которому он меня и передал.
Толсторожий провел меня во двор, в здание не пустил, велел обождать снаружи, а сам куда-то позвонил. Минут через пять появились Пупкин и Михал Михалыч. У Анатолия Романовича лицо было кислое, он в кои-то веки протянул мне руку:
— Поздравляю с освобождением, рад за вас! — с нескрываемой фальшью в голосе произнес консул.
— Спасибо! — поблагодарил я и пожал протянутую руку, ладонь была мягкой и потной.
— Ну, пойду, у меня много дел! Вы тут с Михал Михалычем общайтесь! — сказал Пупкин и скрылся в недрах здания.
Я растерянно посмотрел ему вслед, мне так хотелось, чтоб он ответил на мои накопившиеся вопросы, но, видно, не судьба!
Михал Михалыч искренне поздравил меня с завершением дела и крепким рукопожатием подкрепил свои слова. После пригласил в консульство.