Как медленно ни ели и ни тянули пиво, как долго ни курили, а время почти не двигалось. Точно бы издевалось.
Роману вспомнилась армия, наряды часового. Вот когда за четыре часа брожения вокруг казармы или складов с крупой вся жизнь переживалась, всплывали и жгли все обиды, и счастливые минуты тоже жгли, потому что казались невозвратно потерянными – ведь впереди была сплошная тьма, череда новых и новых мучений, а дембель представлялся каким-то мифом, сказкой для дурачков. И потому, наверное, часовые так часто стрелялись – армейские предания послушать, так чуть не в каждом призыве случалось по десятку таких. Ходили-бродили, думали-вспоминали, осознавали, что незачем продолжать такое существование, что хватит, вгоняли патрон в патронник, приставляли дуло ко лбу и вдавливали пальцем курок… Роман тоже примеривался, убедился – АК очень удобен для самоубийства…
– Илюх, – заговорил, – а ты с собой никогда не хотел покончить?
– Еще как хотел! – с готовностью, будто ожидая такого вопроса, воскликнул он. – Я и писал про это несколько раз. Лет в семнадцать-двадцать только об этом и думал. Даже…
– Понятно. – Развивать тему Роману расхотелось. – Тогда как раз у человека перелом наступает: или послать все к черту, или смириться и впрячься в лямку. – Но все же невольно Роман разговорился. – И впрягшиеся потом до старости оправдываются, что не послали: детей делают, карьеру, баб трахают направо-налево или мужиков меняют каждую неделю. Кто-то в писатели… А все оттого, что надо каким-либо способом свое существование оправдывать.
– Ну, не все оправдывают, – возразил Илья, – большинство вообще по инерции живет. Живет и живет.
– Не скажи. Копни любого, и окажется, что у него есть какие-то оправдания. Вплоть до футбола. Бред же, на самом деле, болеть за команду определенную, а сколько их, кто за «Спартак» или за какой-нибудь «Шинник» глотку порвет… Нет, не порвет, а орать будет, внушать себе, что порвет, что… А, – Роман отмахнулся, – фигня это все. Вообще все фигня.
Подумывали было поменять билеты на ближайший поезд до Москвы, но не стали – их поезд прибывал на Ярославский вокзал очень удобно, как раз к открытию метро… Уселись на свободную лавку, стали пытаться заснуть. Иногда удавалось отключаться, но на считаные минуты. Эти засыпания и пробуждения еще более тормозили движение времени.
Часто выходили покурить, обсуждали висевшую на стене картину с Лениным на трибуне в окружении красных флагов. Один раз Илья устроил переполох – ему показалось, что забыл фотоаппарат в гостинице. Вытащил чуть ли не все вещи из рюкзака, пока не обнаружил кофр…