Да тут, собственно, и решать нечего - все сроки прошли, придется Любе стать матерью…
Степан помолчал и потом как бы итог подвел:
– Вот такая история у Любаши приключилась. Позади горе, а впереди неизвестность: как тетка примет, как домой вернуться с ребенком, как жить одной без мужа, чем кормиться? Поэтому крушение поезда, о котором я сказал, для нее показалось желанным выходом из всех затруднений… Видно, запали ей в голову мои слова. Стала она подумывать о смерти. Раньше на лице ее растерянность была, а тут вдруг строгость появилась, решимость какая-то во взгляде. Чувствую, недоброе она затевает. Когда я лег спать, она взяла полотенце, умываться пошла. Меня будто толкнул кто-то - иди за ней! Пошел следом. Прислушался - в туалете вода не плещет. Я за ручку - дверь открыта, и никого там нет. Я в тамбур. Стоит Люба у перехода между вагонами. Бледная, глаза горят нехорошим белым огнем.
«Ты что?» - спрашиваю.
«Проветриться».
Смотрю, полотенца в руках у нее нет, уже в углу, как ненужное, валяется.
«Ты, - говорю, - Люба, не дури. Такими делами не шутят! Если из-за прохвостов хорошие люди будут самоубийством кончать, то на земле одни подлецы останутся. Идем отсюда!»
Увел ее в вагон, стал отвлекать от мрачных мыслей. А сам думаю: сейчас отговорю, а она выйдет на своей станции и под следующий поезд кинется… Вот скажи, как бы ты поступил? - вдруг спросил меня Кузнецов.
Я растерялся.
– Не знаю, Степа… К родным ее надо было доставить.
– Родные позади остались, до них сутки езды.
– Тогда предупредить тетку, к которой она едет, чтоб присматривала за ней.
– А может быть, она до нее не доедет? Да и как я мог тетку из поезда предупредить? Люба между тем совсем духом пала, плачет, уж не скрывая своих намерений:
«Зачем ты меня удержал? Только и осталось мне под колеса! Что же мне делать?»
Тогда я решился.
«Поедешь, - говорю, - со мной?»
«Куда?…»
«В город, где я служу. Снимем комнату. Опомнишься. А там видно будет, как дальше жизнь строить».
Сначала она не соглашалась. Но я доказал ей: иного выхода нет. - Степан сделал паузу, глянул мне в глаза и четко закончил: - И вот она здесь.
– Здесь?
– Да. Потому и озабочен я.
– Где же ты ее поселил?
– У хозяина верблюда. Помнишь верблюда Чингисхана, который курит? Вот у его хозяина Берды Кекилова. Других знакомых нет в городе. С вокзала к нему и отвел.
«Приюти, - говорю, - на несколько дней, пока найду квартиру».
А он человек добрый, хорошо нас принял.
«Детей аллах дает, - сказал. - Пусть живет твоя жена сколько надо».
Вот, Витя, какие у меня дела.
– Чем могу помочь? - спросил я.