– Помнишь разговор, когда ты вступал в партию?
– А, вот в чем дело…
– Да. Я на тебя тогда обиделся, но ты был прав. Теперь я особенно хорошо это понимаю. Действительно, я не был готов к такому шагу в жизни. А сейчас вот просто не могу его не сделать.
Степан улыбнулся серьезной, взрослой улыбкой:
– Рад за тебя, Витек. Я был уверен, ты обязательно придешь. Иди к Шешене, расскажи ему. Я, к сожалению, только кандидат и не могу дать тебе рекомендацию, проси у Шешени.
Старший лейтенант совсем не удивился моему сообщению. Он обрадовался, как и Степан:
– Молодец. Поздравляю. Рекомендацию я тебе, конечно, дам. Вторую попроси у капитана Узлова.
– Не откажет? Уж очень строгий он.
– Не бойся. Он тебя любит.
– Узлов?! - поразился я. - По-моему, этот человек на такие сантименты не способен.
– Чудак ты! Он в тебе души не чает. Гордится, что у него в роте такой толковый парень служит. Иди к нему, он сейчас в канцелярии. Потом возвращайся ко мне, поговорим о третьей рекомендации. По-моему, комсомольцы тебе не откажут.
Капитан Узлов сидел за столом, небрежно перебирал бумаги: не любил он писанину. На меня глянул строго. «Не может быть, чтобы он ко мне хорошо относился», - мелькнуло в голове. Однако Узлов, услыхав мою просьбу, вдруг потеплел, и в его суровых глазах вспыхнули ласковые огоньки.
– Садись! - коротко бросил он, кивнув на стул. - Рекомендацию я дам. Знаю тебя как человека серьезного. И почему ты решил вступать именно сейчас, тоже догадываюсь. Тревога за Отечество - это хорошее, благородное чувство. Но раз ты до этого додумался, то и подальше загляни. Отслужишь срочную, а потом?
– Другие придут, - тихо ответил я.
– Другие - это верно. А я говорю о тебе. Армии нужны грамотные люди. Ты о военном училище не думал?
– Нет, - пролепетал я.
– Подумай. Из тебя хороший офицер может получиться. И из друга твоего Кузнецова тоже хороший командир вышел бы. Подумайте оба. Тем более - друзья. В армии и дружба навек.
Узлов вынул из стола чистый лист бумаги и размашисто написал вверху: «Рекомендация».
Я думал, капитан напишет ее когда-нибудь потом, может быть, после нового разговора, но Узлов не терпел промедлений. Рекомендация была составлена при мне.
Вручая ее, он поднялся, подал мне руку и посмотрел прямо в глаза:
– Надеюсь, товарищ Агеев, вы будете помнить, что за вас поручился командир.
– Горжусь этим, товарищ капитан, - искренне сказал я.
Капитан все еще не отпускал мою руку, и на жестком лице его, у рта, собрались морщинки. Долго собирались они и никак не могли сложиться в мягкую улыбку. Но в глазах светилась ясная доброта, которой я никогда ни до этого, ни после в глазах командира роты не видел.