В понедельник утром дежурный доложил командиру в обновленном, сияющем чистотой помещении:
– Товарищ капитан, во время моего дежурства происшествий никаких не случилось. Рота готова к занятиям.
В сторонке стоял старшина, лукаво смотрел на капитана, будто спрашивал: «Ну как, шутник я или нет?»
Какой же талант у Петра Николаевича Мая? К какому виду искусства или общественной деятельности причислить человека, который умеет петь и плотничать, плясать и штукатурить, играть на баяне и ходить в атаку, который отлично стреляет, бегает, выполняет строевые приемы, работает на спортивных снарядах, играет в сборной полка в футбол, может всколыхнуть людей, увлечь личным примером, вселить уверенность, повести за собой, добиться выполнения поставленной задачи во что бы то ни стало?
Может быть, не упоминается такой талант в энциклопедиях, но мы назовем его старшинским талантом. Он есть. Старшина Май - живой пример этому».
Вот так я написал и отправил в газету нашего военного округа - «Фрунзевец».
Итак, комиссия приехала.
Первый день проверки: строевой смотр полка и инспекторский опрос.
Полк выстроился на плацу. Наглаженный. Начищенный от сапог до звездочек на фуражках так, что глаза режет от блеска.
Офицеры при орденах, красивые, праздничные.
Ритуал строевого смотра очень торжествен и строг. Меня особенно поразила тишина перед торжественным маршем. Много сотен людей на плацу - и ни единого звука, только команды, тихий шелест одежды и короткий удар каблуков при повороте.
Ну а когда оркестр грянул марш и рота за ротой пошли стремительным парадным шагом, тут просто дух захватило. Мимо трибуны я прошел и даже не посмотрел на генерала, председателя комиссии. А хотел специально его рассмотреть! Это первый генерал, которого я вижу за свою службу. Но желание сохранить равнение, дать тверже шаг и удержать в нужном положении оружие оказалось сильнее любопытства. Так и не посмотрел на генерала вблизи! Ну ничего. Позже имел возможность даже поговорить с ним. Впрочем, «поговорить» - это слишком громко сказано.
Произошло это так.
После торжественного марша все подразделения возвратились на прежние места и выстроились в том же порядке.
Предстоял инспекторский опрос. Есть что-то, я бы сказал, священное в этом опросе. Какая-то высшая форма братства, уважения, заботы старших о младших. В эти минуты проясняются и глубже понимаются все высокие материи, о которых нам говорили на политических занятиях и лекциях.
Вот тут я на деле вижу, что все мы делаем одно общее дело и не зря называем друг друга «товарищ», все - и рядовые, и генералы.