Тем временем, фессалийка так же внимательно изучала Зену, казалось, что им не нужно ни о чём говорить, что они уже всё знают друг о друге, во многом, так и было, но они всё же начали разговор. Каллисто сказала:
- Так почему в театре? Я просто люблю этот город, успела полюбить за то короткое время, что здесь был мой лагерь. Последние жители бежали, спасаясь от новых соседей, и, вот, весь Мегалополь к нашим услугам. Время забирает наши города, как ветер сдувает песчаные башни, и не за что уцепиться. Кому, как не нам, это знать? Я хочу сказать тебе, приглашая сюда, чтобы ты отрешилась от бренного мира, и не думала сохранить память о себе иначе, как став ещё одним мифом о героях и их тёмных страстях. Это единственный путь для тебя, только отдавшись нашей войне до конца, ты сохранишь что-то из себя в руинах времени.
Дело ещё и в том, что мы с этим городом похожи. Когда я смотрю на эти опустевшие лабиринты, я понимаю, что моя душа напоминает эту картину, она опустошена и разрушена, город крушил Клеомен, мою душу же испепелила ты. Поэтому я хотела, чтобы ты увидела, что творится в моей душе.
- Ты имеешь право воевать со мной ради отмщения, но не более того. Всё остальное зависит лишь от твоих собственных умений, и, если ты окажешься слабее меня, поверь, я, не задумываясь, отсеку тебе голову, - с виду осталась спокойной перед откровениями фессалийки Зена.
- Согласна, - кивнула та. - Однако судьба на моей стороне.
- Почему ты так уверена?
- Уста божества не лгут. Мне было дано пророчество в Лаконике жрецом Аполлона. Я хотела вопросить его о собственной судьбе, но он не слушал, лишь сказал, что однажды Зене Коринфской было дано пророчество о её смерти, и оно таково:
лишь тот, кто в круге мрачном, предвествуя свет солнца,
не веря в гибель злую, мне жертву приносил,
лишь он, пришедши в красном, сразит тебя железом,
но смерть не столь сурова, коль бог ведёт сквозь тьму.
- Да, ты права, я получила такое пророчество несколько лет назад. Ты полагаешь, что речь в нём идёт именно о тебе? Смотри, не ошибись в толковании оракулов.
- Мне нечего бояться. Ты же сама знаешь, что для идущего по верному пути ничто не страшно, так мне и мой учитель Акрисий говорил.
- Что ещё? - спросила Зена, видя, как фессалийка внимательно изучаёт её льняной панцирь, словно желает узнать уязвимые места.
- Ну, расскажи, как дело было в Долонии, как ты губила мой мир, - улыбнулась Каллисто, но глаза её остались холодны. - Мне даже интересно узнать это от тебя.
- Я тебя не помню в Долонии, не помню твоего дома.