— Не было на ней мифрила, — попытался кто-то возразить.
— Это уже не важно, — произнёс я, — главное, что тёмным удалось уйти. Наша участь незавидна, но не безнадёжна.
Командиры с пожирающими глазами и расширенными ушами уставились на меня. Выдержав эффектную паузу, я продолжил:
— Всё зависит от наших дальнейших действий. Если мы виновны, то должны попытаться скрыться, рассеяться по лесам, с надеждой что со временем — когда всё утихнет — вернёмся под другими именами. Или сначала захотим добраться до «лунных теней», уничтожить Лаэллесса и всех свидетелей, а потом всё равно исчезнуть.
Ну, а что, если кто-то ввел нас в заблуждение? Может мы действительно хотели помочь тёмным, а нас самих обманули и бессовестно использовали? К сожалению, поняли мы это поздно, но последний момент, попытались спасти ситуацию. Мы заслужим прощения, если покаемся и выдадим настоящих предателей.
Даже Занзир не понял:
— Если нашёл способ вывернуться, то не темни, а говори прямо, что делать.
— Объясняю: во всём виновен Далотиатус. Это он задумал с помощью наших кланов уничтожить своего давнего врага. Ведь именно его территория граничит с пещерой дроу. Он же и магов подговорил. Кстати, это хорошо, что все они были из его клана, — произнёс я и посмотрел на эльфа, лидера которого посмертно пытаюсь оклеветать.
Тот напрягся, и, кажется, готов был метнуть в меня кинжал. Понимаю его: такого не прощают. Поэтому, предвидя такую ситуацию, я заранее предупредил лучников на наблюдательном посту. Не успел десятник Далотиатуса дёрнуться, как по моему сигналу две стрелы пронзили его сердце.
— Остальные плескаются в воде. Сделайте так, чтобы их тоже не стало, — приказал я решить судьбу других «виновных» эльфов.
Через минуту на озере раздался звук спускающихся с тетивы стрел, потом последовали сдавленные крики, плеск, и тишина. Багровые пятна крови постепенно растворились в воде. Испуганные предсмертными воплями «предателей», птицы вновь защебетали. А единственный свидетель — мальчишка, удивший рыбу недалеко от места расправы, дал такого стрекача, что забыл не только улов, но и новые снасти. Метко пущенный вслед человеческому детёнышу тонкий деревянный стержень прекратил отчаянную попытку сбежать. В смерти ребёнка тоже обвинят не нас — ведь наконечник и оперение у поразившей его стрелы орочьи.
— Соберите головы «предателей», — крикнул я вдаль, — нам их ещё предъявлять в суде.
— Цветаниэль! — тихо произнёс Занзир.
— Что Цветаниэль? — не понял я.
— Она была из моего клана. Единственная из магов. Не дам порочить это имя. Мне и так достанется за её смерть. Архимаг пророчил её в преемницы. Такие самородки не каждый век рождаются.