Бог знает, до чего дошло бы дело, но казаков на поле было намного больше, и, поорав, братья начали успокаиваться. Отсутствие возможности угрожать силой скоро вынудило их пойти на компромисс. Получив для разграбления самый большой кусок вражеской территории, они отправили часть кочевников с полоном из польского лагеря и начали переправу через Вислу. Сандомирскому воеводству предстояло еще раз пережить монгольское нашествие. Хмель обещал привлечь калмыков и к разграблению городов, а не только сельской местности, как в прошлый раз.
Кавказских союзников во избежание усобицы расселили в два лагеря, казацкий отдаленный и захваченный польский. Прежних обитателей польского укрепления под надежным конвоем погнали на восток, уже не как вольных людей, которыми, собственно, хлопы никогда и не были – следовательно, в их судьбе изменилось только место проживания, – а остальным предстояло хлебнуть неволи впервые. Как раз богатая добыча и примирила верхушку победителей. Добычи взяли невероятно много, а неразграбленные города и замки обещали еще больше.
Расселение не помогло. Именно в отдаленном казацком таборе, где на тот момент распоряжался Кривонос, возник конфликт – произошло вооруженное выяснение отношений между двумя родами натухаевцев, вылившееся в мини-сражение, приведшее к гибели нескольких десятков человек. Услышав стрельбу (за два года многие уорки успели обзавестись огнестрельным оружием, ранее бывшим в Черкесии большой редкостью) и шум сражения, Кривонос приказал пушкарям развернуть на побоище перевезенные туда две трофейные пушки и зарядить их картечью.
Даже в момент увлеченного занятия любимым делом – резней с соседями – черкесские уорки остались воинами. Опасность заметили и правильно оценили. Ожесточенная резня быстро сошла на нет, бойцы сами прекратили схватку. В способности Максима расстрелять ослушников никто не усомнился, а воздействие картечи на толпу они все наблюдали совсем недавно. Сабли были вложены в ножны, прихватив раненых и убитых, враги разошлись. На грани подобного были и два балкарских рода, их удалось развести в последний момент.
С предъявой к своему кошевому атаману явилось несколько влиятельных сечевиков, запорожцы требовали большей доли в добыче. Эти за оружие не хватались, но орать во всю глотку не стеснялись. Их успокоила перспектива разграбления Люблина и Сандомира, других городков и замков этих воеводств.
К названным городам, Холму, еще к нескольким поселениям отправились сначала конники для полной блокады и пресечения возможного бегства добычи, потом отряды пехоты и артиллеристы с обозами. Богдан знал, что на востоке и юге Польши после прошлогоднего разорения запасы продовольствия в городах истощились до предела, а урожай этого года еще не собран. Осада – без малейшего шанса на скорый приход помощи – обрекала их на быструю сдачу. Ранее планировался еще и поход к Кракову, находившемуся в подобном положении, но подсчет собственных потерь поставил на этих планах крест. По крайней мере, в этом году.