Ута умылась.
Рассудив, что раз мать Проклея уехала, ей, Уте, позволено снять черное платье служанки, переоделась в традиционный наряд шаваб: белая блузка, широкая цветастая юбка, жесткий корсаж.
Пересмотрела свой скудный гардероб, зашила распоровшуюся по шву нижнюю юбку.
Делать было нечего.
Все вещи Уты были починены и приведены в порядок еще в обители. Кое-что требовало стирки, но Уте не хотелось идти сейчас на хозяйственную половину и объясняться со слугами. Пока что она не знала, на каком положении осталась в Твердыне — бывшей служанки Аник, дожидающейся попутчиков, или пленницы, которую мать Проклея попросила постеречь.
Вряд ли сегодня о ней вспомнят: семья верховного князя была занята проводами гостей и отдыхом после суматошных дней праздников. Хорошо еще, если покормят обедом или ужином; пока что, после завтрака, Ута не была голодна.
Ута достала свои записи — она начала их еще во время осады Красной крепости, под руководством отца Константина, пополняла и во все время пребывания в обители, занося туда сведения, добытые Аник на занятиях.
Записи были в полном порядке. Ута всегда вела их аккуратно и следила, чтобы написано было разборчиво, чтобы описания симптомов заболеваний и снадобий были изложены последовательно и четко. Да и не хотелось ей сейчас ими заниматься.
Вот если бы ей позволили пойти в библиотеку — всем известно, что в доме верховного князя самая богатая библиотека из всех в Айкастане!
Но, пожалуй, явиться сейчас в библиотеку было бы еще неразумнее, чем приставать к слугам с просьбой о позволении постирать. Может быть, потом, когда княжна Астмик вспомнит о ней, Ута попросит о разрешении…
Окошко комнаты, забранное фигурной решеткой, выходило в сад. Решетка была закрыта на крючок.
Ута подняла крючок, распахнула решетку и выглянула наружу.
В саду было пустынно, что приятно удивило Уту: прежде под окнами было шумно и многолюдно. Ну да, правильно, гости разъехались или разъезжаются, а домочадцам верховного князя не до прогулок. Пожалуй, рассудила девушка, ничего страшного не будет, если она выйдет пройтись. Даже если она на положении пленницы, ведь не за ворота же, а всего только в сад.
Ута вышла в коридор, миновала комнату, отведенную воспитанницам обители для трапез на период их пребывания в Твердыне, спустилась по ступенькам крылечка вниз и побрела по дорожке.
3.
Плодовые деревья почти отцвели, только яблони кипели еще белым и розовым, а на черешне уже набухали крупные ягоды, пока, конечно, зеленые.
Зато цвели цветы, и большая их часть была Уте незнакома. Красная крепость далеко на севере и высоко в горах; Ута подумала, что там, пожалуй, яблони еще и не цветут. А такие пышные и красивые цветы там просто не смогут расти, им будет слишком холодно.